— Очень любезно с твоей стороны. Ты проходи, нет, не сюда… в комнату.
Я закрыл дверь в ванную, которая оставалась открытой, и выключил в ней свет. Мы прошли в комнату, она села на разложенную тахту, я прислонился спиной к шифоньеру.
Эля разглядывала обстановку в комнате, я разглядывал Элю. У нее были широковатые скулы и вздернутый носик. Заметив, что я смотрю на нее, она дружелюбно улыбнулась мне, так же дружелюбно смотрели ее зеленые глаза.
— У тебя кровь на лице, — сказала она.
— Да, знаю, — ответил я. — У меня из носа шла кровь. Я ударился нечаянно.
Я послюнявил палец и принялся оттирать засохшую под носом кровь.
— И вчера ты был весь в крови. У тебя вся одежда была в крови. Тебе нужно замочить ее, иначе потом трудно будет отстирать. И шляпа твоя тоже в крови…
— Хочешь знать, откуда эта кровь?
— Если не считаешь нужным, лучше не говори.
— Это кровь моего товарища. Его вчера испыряли ножами в парке. Но он жив, — уверенным тоном добавил я, — его увезли в больницу, и скоро он поправится. Раны у него малюсенькие, и органы, скорее всего, не задеты. Просто натекло так много крови, что даже я испачкался. Ему сделают переливание, и он поправится.
— А в какую больницу его увезли?
— Не знаю, нужно будет уточнить. Скорее всего, в дежурную на Ботевградской улице.
— Хочешь, навестим его вечером вместе?
— Буду рад, если составишь мне компанию.
— А за что зарезали твоего товарища?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Сразу в голову ничего и не пришло, что бы такое ответить поприличнее. Не скажешь же ей, что испыряли ножами Михаила за то, что он онанировал, подглядывая, как писают молоденькие девушки, сверкая голыми задницами прямо у нас под носом. Впрочем, девчонки, из-за которых его испыряли, так и не сходили в туалет. На одной из девчонок были кружевные трусики, и Михаил мечтал посмотреть на них.
— Вышел небольшой скандал, — соврал я. — Такая, знаешь, получилась заварушка, где не поймешь, кто прав, а кто виноват… Те парни, струсив, пустили в ход ножи. Меня они почему-то не тронули.
— Наверное, все это случилось из-за девчонки?
— Конечно, — сказал я. — Все беды только от них.
Эля засмеялась и ответила: