Способ девятый. Перед Робертом выстраиваются тысячи хорошеньких женщин. Они снимают трусики и нагибаются, а Роберт, жадно припадая к раздвинутым ягодицам, пьет выделения каждой, словно яблочный сок. Потом, захлебнувшись, он падает замертво.
Десятый способ был связан с железной дорогой, одиннадцатый заключался в собственноручном сдирании с себя кожи, а двенадцатый был мне по душе больше других: разбогатевший Роберт Дезертиро наполняет ванну духами «Сальвадор Дали», ложится в нее в нижнем белье своей любимой и лежит в ванне, пока не задыхается от дорогого его сердцу аромата.
Тринадцатый способ придумать я не успел, потому что старуха, похоронившая за гаражами пропасть котят, протащилась мимо с помойным ведром. Она долго и подозрительно, не узнавая, смотрела на меня, а от запаха гнили, которое извергало ее ведро, действительно можно было задохнуться.
— Здрасти! — сказал я старухе, а она не ответила и продолжила путь к мусорным контейнерам. Не знаю, может быть, в ведре у нее валялись очередные трупики котят.
Я поднялся с лавочки и, обреченно взглянув на свои одинокие, черные окна, побрел прочь.
Куда идти, я не знал. Цели не было и никого, кроме нее, видеть не хотелось.
К соседнему заплеванному подъезду подкатил вишневый БМВ, и из него вышла незнакомая девушка. Молодого парня, сидевшего за рулем, она чмокнула в щеку и пожелала ему спокойной ночи. Девушка улыбалась, вся светилась от счастья, и из этого нетрудно было сделать вывод, что она безумно влюблена в своего парня. В машине громко играло радио: я опять услышал старую и очень красивую песню «Поезд на Ленинград». Совсем недавно я слушал ее в «Тойоте» бизнесмена, когда он вез меня на деревенское полузаброшенное кладбище.
На улице было по-вечернему свежо, ветер нежно перебирал листья росших перед домом деревьев, и почему-то я, проходя мимо вишневого БМВ, вдыхая воздух, пропитанный выхлопными газами и красивой мелодией, почувствовал облегчение.
Нет, тоска не исчезла, видеть ее мне не расхотелось, и я все так же желал смерти, но, глядя на эту счастливую девушку, я просто понял, что в своих страданиях никогда не буду одинок. И эта полная эгоизма мысль, что кто-то страдает и будет страдать так же, как и я, утешила меня настолько, насколько может утешить больного раком сообщение, что у его соседа — СПИД. Я подумал, что сейчас эта девушка, продолжая светиться от счастья, придет домой, заберется в свою уютную белоснежную постель и, сжимая в объятиях какого-нибудь плюшевого мишку из своего детства, с нетерпением будет ждать завтрашнего дня, когда увидит своего парня снова, — но, кто знает, может быть, он уже разлюбил ее и предпочитает не говорить об этом, зная, что не приедет к ней никогда. Возможно, он полюбил другую, а потом, разлюбив и ее, полюбит еще и еще, а несчастные, брошенные девушки все равно будут ждать его, тоскуя и думая о нем. Не исключено, что кто-то из них совершит суицид.
Черт возьми, подумал я, это же несправедливо и подло, потому что, как утверждал Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили. Конечно, можно возразить, что такова человеческая природа и все такое, и ничего нельзя с этим поделать, но я вдруг подумал, что, если подойти к этому вопросу с научной точки зрения, выход есть. Существуют же приборы, целенаправленное излучение которых воздействует на психику человека, превращая его в послушное орудие — убийцу или какого-нибудь там роботоподобного дегенерата, — то есть, что будут ему внушать, то он и будет делать. В какой-то газете однажды я вычитал, что без подобного зомбирования Путин вряд ли победил бы на президентских выборах (дескать, мощнейшие приборы были включены в подвалах ФСБ по всей стране, внушая людям, за кого именно им нужно голосовать), но, если я был бы ответственным за эти пси-излучатели, я приказал бы настроить их на частоту, внушающую каждому человеку, что влюбиться можно лишь единожды и на всю жизнь.
И тогда на земле наступил бы настоящий рай. Представьте, сколько каждый день происходит несчастий из-за того, что кто-то кого-то разлюбил и полюбил другого человека: измены, разводы, скандалы, убийства на почве ревности и суицид. Кроме того, от несчастной любви люди совершают другие необдуманные поступки и еще становятся наркоманами или алкоголиками. Когда же первопричина всех этих бед будет устранена, человечество начнет быстро выздоравливать, а Роберту Лекарю можно будет вручать Нобелевскую премию, при вручении которой он, расшаркавшись, торжественно произнесет: «Дамы и господа, любите друг друга и будьте счастливы. Конец Света откладывается».
БМВ, мягко урча мощным двигателем, укатил в неизвестность, слова из песни «Поезд на Ленинград» еще какое-то время порхали в воздухе, а затем, очевидно, упали на асфальт. Девушка скрылась в подъезде.
Когда я завернул за угол дома, увидел Емелю с приятелями, и один из них, губастый Коля, орал, обращаясь неизвестно к кому:
— Дальний выключи! Дальний! — остальные из компании громко ржали, и нетрудно было догадаться, что они только что обкурились и налопались своего любимого «антизапористого» пива «Толстяк».
Когда я подошел, мне стало ясно, что Коля по обыкновению прикалывается, и его слова предназначались кошке, которая шла со стороны гаражей и глаза которой сверкали в темноте, словно две автомобильные фары.
Все эти потенциальные мертвецы, которые не сегодня завтра отправятся на кладбище в дешевых гробах, страшно обрадовались мне.
— Приветствуем, Роберт! — заорал Коля.
— О, Робертыч! — сказал Емеля.
Остальные придурки поздоровались тоже, а потом принялись ржать еще громче, потому что в темноте я на что-то наступил и чуть не упал.
— Ты вовремя, Роберт, — сказал сквозь смех Коля. — Мы как раз собрались прикольнуться. Посвети, Емель…
ebooksa