Дети ночи

– Нечего скромничать. Если кто-нибудь в этом и сможет разобраться, то только ты, Кейт, – заключил Сэмпсон.

– Спасибо, Пол. Я тебе скоро позвоню. – Она положила трубку и посмотрела на опустевший луг.

Два часа спустя, когда вошла секретарша и сказала, что приехала Джули, Кейт так и сидела, глядя в окно.

После пятнадцати лет работы врачом Кейт считала, что нет более печального зрелища, чем маленький ребенок в окружении современного медицинского оборудования. А теперь, уже в качестве матери, наблюдающей за своим собственным малышом, оказавшимся во власти острых иголок, устрашающего вида аппаратов и прочих медицинских атрибутов, она сочла картину еще более угнетающей.

Джули появилась на пороге зареванной и все время извинялась. Прошло несколько минут, прежде чем до Кейт дошло, что случилось. Девушка на секунду оставила Джошуа без присмотра на переднем сиденье «миаты» – «пока я укладывала именинный пирог в эту красивую коробочку», – и ребенок вывалился, ударившись лбом о центральную стойку. Крови было немного, Джошуа уже не плакал, но Джули все никак не могла успокоиться.

Кейт утешила ее, сказав, что ссадина совсем маленькая, хотя шишка должна вздуться порядочная, после чего устроила небольшую суматоху, в которой приняли участие Джошуа, Джули, секретарша Кейт Арлин, сосед по офису Боб Андерхилл – один из ведущих специалистов в мире по наследственной несфероцитозной гемолитической анемии – и его секретарь Кэлвин. Причиной суматохи стали поиски какого-нибудь антисептика и бинта. Кейт показалось забавным – да и Джули начала хихикать сквозь слезы, – что они находятся в Центре по контролю за заболеваниями в Скалистых горах, исследовательском учреждении стоимостью в шестьсот миллионов долларов, с оснащенными по последнему слову техники медицинскими лабораториями и уникальным диагностическим оборудованием… и не могут отыскать мерку-ро-хрома или перевязочных бинтов.

Наконец они нашли какой-то аэрозольный антисептик и пластырь в офисе главного администратора (тот был заядлым бегуном, но при этом часто падал), Кэлвин раздобыл для Джошуа конфетку, Джули ушла немного повеселевшей, а Кейт отнесла ребенка вниз, в располагавшийся в подвале центр визуализации.

Когда центр переехал в здание НЦАИ, доктор Мобер-ли – главный администратор и специалист в области эпидемиологии – решительно возражал против установки магнитно-резонансной аппаратуры в том же здании, где на втором этаже располагались два компьютера «Крей», краса и гордость ЦКЗ. Моберли и другие знали, что на заре магнитно-резонансных исследований ошибки в экранировании приводили к тому, что переставали ходить наручные часы, а на улице глохли автомобили. Во всяком случае, так гласило предание. Доктор Моберли не хотел подвергать риску компьютеры, на приобретение которых ушла значительная часть бюджета ЦКЗ в Скалистых горах.

Алан Стивенс и другие инженеры убедили администратора в том, что электронным мозгам нет никакой угрозы со стороны магнитно-резонансной и томографической аппаратуры. Алан показал, как оборудованный в подвале центр визуализации можно полностью изолировать от остального мира, сделав буквально комнату в комнате. Поскольку доктор Моберли все еще сомневался, Алан привлек патологов и ребят из биолаборатории, которые с пеной у рта доказали, что магнитно-резонансная и томографическая аппаратура хотя и не является предметом первой необходимости для пациентов, но крайне нужна для работы с трупами как людей, так и животных – чем в основном и приходилось заниматься отделению патологии и биолаборатории. Моберли согласился.

Алан встретил Кейт в подвальной лаборатории центра визуализации. Джошуа уже бывал здесь и не испугался, хотя на этот раз его подстерегала неприятная неожиданность в лице медсестры Тери Хэллоуэй с катетером и иглой. Малыш отчаянно вопил, пока в его худенькую ручонку вводили иглу. Кейт старалась сдержать эмоции. Она и сама могла бы сделать переливание, но у Тери рука была легче. Как и следовало ожидать, Джошуа вскоре затих и спокойно лег на спину, хлопая глазами. Алан и Кейт прочно закрепили его голову подушками и широкой лентой примотали ручонки к столу. Зрелище было малоприятным, но они не могли позволить, чтобы он вертелся во время томографического обследования: это могло привести к смещению устанавливаемых Тери биосенсоров, непрерывно следящих за физиологическими изменениями.

Пока шли приготовления, Кейт наклонилась к Джошуа и попробовала отвлечь ребенка, играя и разговаривая с его любимой мягкой игрушкой, одноглазым медвежонком Пухом. Он почти не заметил, как Тери проколола ему палец для первого из многочисленных анализов крови. Сестра кивнула Кейт, улыбнулась Джошуа и поспешила в соседнюю лабораторию.

В конце концов Кейт положила Пуха рядом с сынишкой и вышла, закрыв за собой массивные двери. Она направилась в аппаратную к Алану, где стояли мониторы.

– Насморк от крика или опять грипп? – спросил Алан.

– Уже три или четыре дня, – ответила Кейт. – Да еще и диарея возобновилась.

Алан кивнул и показал на датчик биосенсора.

– Температура у него приближается к ста градусам.[4] И взгляни на результаты первого анализа, который взяла Тери.

Информация из лаборатории передавалась напрямую в контрольное помещение МР/КТ обследования. Согласно первому анализу, у Джошуа обнаружился характерный для гипогаммаглобулинемии недостаток белых кровяных телец, а также хрестоматийное падение уровня лимфоцитов, бета-клеток и гамма-глобулина. Более того, увеличилось количество печеночных ферментов и появились признаки электролитического дисбаланса.

– На мой взгляд, похоже на трансплантационную болезнь, – сказал Алан.

Кейт задумчиво постучала карандашом по зубу.

– Пожалуй… Если не считать того, что с момента последнего переливания прошел почти месяц, а тогда у ребенка не наблюдалось трансплантационного отторжения. У него проблемы не с вливаемой кровью… Такое впечатление, что он хочет отвергнуть свою собственную систему.