Перекличка мертвых

— А вы думаете легко найти крепкого молодого человека, который согласится работать в таком месте? — спросила миссис Иди. — Муниципальный советник всегда был нашим другом.

— То есть поставлял вам работников?

— Мы перед ним в неоплатном долгу, — ответила она, кивая.

— Я думаю, у вас скоро появится возможность воздать ему сторицей.

Минут через пять, выйдя на свежий воздух, Ребус отметил, что вместо аккордеона уже звучит запись Мойры Андерсон. Стоя у входной двери, он дал себе клятву, что лучше удавится, чем согласится на то, чтобы его, закутанного пледом, кормили с ложки яйцом под звуки песни «Мой любимый Чарли».

Шивон сидела в машине, припаркованной у дома Ребуса. Она уже поднималась к нему, но дома не застала. Ну и к лучшему, потому что ее все еще трясло. Нервное возбуждение не спадало, но она была уверена, что дело тут не в кофеине. Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, она подивилась своей бледности и похлопала себя по щекам, пытаясь придать им обычный цвет. Работало радио, но слушала она не новости: голоса дикторов казались ей либо слишком резкими, либо чересчур сладкими. Поэтому она настроилась на станцию, передающую классику. Мелодия была знакомой, но названия она не помнила, да и не хотела вспоминать.

Кейт Карберри вышел из клуба как человек, которого адвокаты только что отмазали от вышки. Если снаружи был воздух, он жаждал его глотнуть. Администратору пришлось напоминать ему, чтобы он не забыл кий. Шивон наблюдала за происходящим через камеру видеонаблюдения. Монитор был грязным, и фигуры казались расплывчатыми. Кафферти установил и микрофоны; из обшарпанной колонки, стоявшей примерно в метре от монитора, слышались голоса.

— Где твой боевой задор, Кейт?

— Был да весь вышел, Джим-Боб.

— А шпагу свою нам оставляешь?

Карберри быстро уложил свой кий в футляр и был таков.

— Полагаю, — негромко произнес Кафферти, — можно не сомневаться, что он наш с потрохами.

— А толку что? — спросила Шивон.

— Немного терпения, сержант Кларк, — успокоил ее Кафферти. — За ученого двух неученых дают…

И вот, сидя в машине, она просчитывала варианты. Самый простой — передать улики общественному обвинителю и снова тащить Кейта Карберри в суд, но уже по более серьезному обвинению. В этом случае Тенч оказывается ни при чем, ну и что из этого? Даже если предположить, что муниципальный советник инспирировал нападения на лагерь в Ниддри, ведь именно он пришел ей на помощь на задворках — а Карберри тогда не шутил. Был, что называется, на взводе…

Он хотел видеть ее испуг, хотел заставить ее паниковать.

А Тенч вмешался и спас положение.

За это она ему благодарна…

С другой стороны, уличение и наказание такого щенка, как Карберри, — слишком малая плата за страдания матери. Ей хотелось большего. Большего, чем извинения и раскаяние, большего, чем лишение свободы на несколько недель или месяцев.

Когда зазвонил мобильник, ей пришлось напрячь волю, чтобы оторвать от руля точно прилипшие к нему руки. На дисплее высветилось имя: «Эрик Моз». Она выругалась про себя, прежде чем ответить.