Стоя у решетки Ботанического сада, великан очень уверенно, хотя и без клюшки, изображал свинг. “Бентли” был нагло припаркован в неположенном месте.
– Босс приобщил вас к радостям гольфа? Или научились, пока носили за ним клюшки?
В ответ Оноре только поправил каскетку. Возможно, этот парень и правда немой. Саша перешел улицу, вошел в хамам, взял полотенце и оставил одежду в раздевалке.
Грасьен улыбнулся Саша. Улыбка как на видео.
– Тайский бокс вам на пользу, майор.
Как видно, воскрешение полностью состоялось. Об этом говорил твердый голос и прямой взгляд.
– Фабер держит вас в курсе всего. Как мило с его стороны.
– Подполковника Оливье трудно назвать милым. Вы могли в этом убедиться.
Пальцы мяли янтарные четки. По всей видимости, Грасьен говорил без малейшей иронии.
– Вам нужен Фабер, чтобы препятствовать расследованию?
– Ничего подобного.
– С трудом верится.
– Когда-то я не гнушался такими манипуляциями. Без них было не обойтись. Сейчас все иначе. Я стал философом.
– С возрастом пришло?
– Возможно.
– Размышления о Туссене Киджо настраивают вас на философский лад?
– Не вполне понимаю ваш юмор, Дюген. Но я вас слушаю. Даю вам пять минут, а потом у меня встреча.
– Киджо очень интересовался Видалем. Он встречался с его матерью. Расспрашивал ее о вас. А еще о Норбере Конате, убитом журналисте.
– Я знаю, кто такой Коната. В силу своей деятельности я читаю африканскую прессу. Мы даже много раз встречались на коктейлях и прочих светских раутах. Умный молодой человек. То, что с ним случилось, ужасно. Французские журналисты даже не представляют себе, насколько им повезло.