Со стороны заднего двора дом выглядел намного хуже; видимо, сказывалась большая влажность. Стены полностью заросли почерневшим мхом и потрескались от серьезной усадки. Одиноко выпирающий балкон был почти разрушен. Когда-то рельефные балясины превратились в обветшалые металлические каркасы с кусками осыпавшегося цемента, напоминая кости, покрытые неравномерным слоем мяса. Ставни покосились, а выступающие козырьки крыши обвисли, словно растаявший шоколад. В общем, зрелище было плачевное. Если со стороны фасада время как будто остановилось, то с противоположной стороны казалось, что стрелки часов летят с неимоверной скоростью, разрушая все вокруг.
– Здесь пахнет страхом, – негромко произнесла Лиза. – Смертью и человеческим страхом.
– Так, Лизок, не начинай, – махнул рукой Макс. – Давай без этих подготовительных нюансов.
– Ты не чувствуешь?
– Я чувствую, что здесь пахнет старостью, а насчет смерти ничего не могу сказать, не нюхал.
– По мне, – вмешался Слим, – тут пахнет говном и селедкой. Если так пахнет смерть, то я знаю, что подарить ей на день рождения.
Лиза кивнула:
– У некоторых так пахнет жизнь.
– Ну, это уже гон с вашей стороны, товарищ продюсер! – возразил тот.
– Ты верно понял, чью жизнь я имею в виду. Умный мальчик. – Лиза натянуто улыбнулась. – А теперь иди и принеси все оборудование к крыльцу.
Слим приподнял бровь:
– Продюсер уверен, что именно этим я займусь в ближайшее время?
– Продюсер уверен в этом на сто процентов.
Роб дослушал их перепалку и молча направился к машине, но Лиза остановила его.
– Роб, побудь с нами. Нам нужно обсудить, где мы поставим камеры. – В ее тоне слышался металл.
– Я только достану сумки из багажника… – неуверенно произнес он.
– Этим займется Слим.
– Я отвечаю за звук, – парировал молодой человек.
Лиза перевела на него холодный взгляд:
– О, да, ты прекрасно отвечаешь за него! Особенно сегодня, когда всю твою работу проделал Роберт, загрузив в багажник кассеты, петлички, «журавли», шнуры, крепежи и жесткие диски.