Я огляделась в поисках Сумы и прошептала ей на ухо о своей проблеме. Кивнув, она запалила факел, и я последовала за ней в темноту, к хижине поменьше на задах участка. У этой хижины была тростниковая крыша, как и у остальных. Внутри я нашла круглое возвышение размером примерно с туалетное сиденье, сделанное из того же материала, который шел на стены домов. Дыра в центре возвышения уходила в землю. В углу были сложены ветви с большими листьями – наверное, замена туалетной бумаге. Удачно, что в сумочке у меня имелись антисептические салфетки.
Сума гордо улыбнулась.
– Не уличный сортир, – сказала она.
Мне отчаянно захотелось зажать нос, но я удержалась из страха ее оскорбить.
– Уличный сортир?
– Обычно тут только дыра в земле. Бабу соорудил это, когда сказал, что вы прибудете.
Когда она ушла, я выложила листья ободком, прежде чем сесть. В общем, вряд ли я когда-нибудь пользовалась туалетом так быстро.
После я сказала Суме, что мне нужно отдохнуть, и она повела меня в нашу хижину. По пути мы прошли мимо двух мужчин в западной одежде, и я не смогла сдержать любопытства.
– Удугу, наверное, была процветающей деревней, пока не началась засуха, – сказала я. – Раз тут… так хорошо одеваются.
Сума бросила на меня странный взгляд. В нашей хижине она воткнула факел в щель в земляной стене, показала мне на пальмовую циновку и, когда я опустилась на нее, загасила факел и опустилась на лежанку рядом со мной.
Может, я не должна была спрашивать о мужской одежде.
– Надеюсь, я не оскорбила тебя, Сума.
После паузы она сказала:
– Это одежда из секонд-хенда, Биби.
Я испуганно спросила:
– Вся?
– Вся.
– Но как она попала в Удугу?
– Ты не знаешь?
Сума села. Я видела ее при свете луны, проникавшем в хижину.