«Плохое снадобье!»
Она подумала, что рог – это колдовство.
– Нет-нет, – заверила Аджия, пройдя в комнату мимо Ахмеда. – Ни си учави.
«Это не колдовство».
Она схватила рог и положила его в свою сумочку, словно едва удерживаясь от смеха.
– Ни ту сувенир.
Ахмед знал, что Аджия играет. Это не был сувенир. Ему следовало бы отобрать сверток, который она вынесла от Бабу Энзи, травника; настоять, чтобы она избавилась от него, как только села в такси. Аджия сама назвала Энзи мчави – колдуном. Хотя девушка улыбалась, глаза ее округлились от беспокойства. Поверила ли ей мать Ахмеда?
– Это просто сувенир, – повторил Ахмед матери, которая с перепуганным лицом все еще стояла у двери.
Он подошел к матери и обнял ее за плечи:
– Но, мама, нам нужно идти. У нас вообще-то нет времени на чаепитие. Мы путешествуем.
Мать вошла в спальню, посмотрела на красивые одежды Аджии, потом подняла глаза на Ахмеда:
– Да, мванангу, вам нужно идти. Аллах да будет с вами.
Теперь он не осмелился спросить, может ли он оставить тут приданое Аджии, пока они будут на сафари.
Девушка снова уложила свою одежду, потому что служанка отказалась этим заниматься.
Приехало новое такси, и они сели в него. Ахмед поцеловал на прощание мать. Теперь ее лицо ничего не выражало, оно больше не светилось от радости.
Когда они отъехали, Ахмед сказал:
– Аджия, отдай мне эту штуку!
Но она не послушалась.
– Тебе она не понадобится, – настаивал он. – У меня есть планы…
– Когда я увижу, что у тебя хорошие планы, я ее выброшу. Я обещаю, Ахмед.