Время АБРАКадабры

Перемерив половину секции, они вышли. Продавцы тоскливо переминались с ноги на ногу под строгим присмотром женщины-администратора.

– Будете что-нибудь брать? – нацедив в голос максимум любезности, спросила блондинка.

– Нет. Что-то нам ничего не подходит! – выпалила Людочка, и продавец изменилась в лице.

Далее следовал отдел обуви. Глаза разбегались: разнообразные фасоны, известные марки. Босоножки хищно выгибали спины; каблуки, острые, как иглы, впивались в стеклянные полки витрин; сабо с инкрустациями сверкали, а пуще того сверкали цифры на полочках – со многими нулями. Ирка окинула этот отдел жадным взглядом. Как бы неимоверно ни уставали ее ноги от каблуков, но они все же ей нравились. А Людочка посмотрела довольно равнодушно, ведь обувь давно имела для нее сугубо практическую ценность: защитить ноги от сибирских холодов. А с этой точки зрения идеалом были, конечно, валенки.

– Пожалуй, вот эти… – Ирка прицелилась на босоножки с ярко-желтой и твердой, будто костяной, платформой, с плетением поверху.

Но была остановлена робким возгласом блондинки:

– А следики у вас есть? Э-э, вы же…

Ирка резанула ее гневным взглядом.

– Когда я последний раз была в Париже, – веско сказала она, – то ваши «следики» магазин предоставлял бесплатно!

Тут в бой ринулась тяжелая артиллерия – седовласая администраторша. С улыбкой, тонко лакирующей обыкновенное хамство, она произнесла, выдвинувшись вперед, как бронетранспортер, и сложив руки на груди в защитной позе:

– А вы не в Париже, МИЛОЧКА!

В рафинированной атмосфере бутика запахло нормальным российским скандалом.

Ирка даже не заметила, что Ее Высочество уже стоит у другой витрины – с драгоценностями. Людочка склонилась над ними, а мальчик с косичкой что-то ей объяснял. Голые ступни Людочка привычно заплела в узел, как маленькая девочка у киоска с мороженым.

И в этот момент на сцене появился новый персонаж.

Алехану, а по документам – Алексею Владиленовичу Рождественскому, не исполнилось еще и тридцати лет, а он уже был горький вдовец. Вся его жизнь сложилась совершенно не похоже на жизнь тех сытых и упитанных кабанов от большого бизнеса, с которыми он каждый день общался в офисах, ресторанах и иногда – в саунах.

Алехан должен был умереть уже как минимум три раза. Это был здоровяк с великанскими руками, ногами, огромной головой мыслителя и римским, правильной формы носом. В детстве даже некий профессор из архитектурного института, друг семьи, сравнивал нос Алехана с носом Цезаря.

Однако почти никто из тех, кто ежедневно общался с Алеханом, слушал его грубый, хриплый голос, не знал, что этот верзила и по всему своему внешнему виду просто бык болен гемофилией. Любая случайная царапина отправит его на тот свет быстрее, чем приедет любая «скорая».

Этот диагноз ему поставили в детстве. Хорошо, что ни папа, ни мама Алехана, музыканты-виолончелисты, так и не узнали об этом. Когда Алехану было семь лет, «Икарус», в котором он ехал с родителями, их концертмейстером, администратором и неясной профессии человеком с дипломатом, полным денег, на полной скорости ночью влетел в лоб рефрижератора на трассе Ташанта – Новосибирск. От удара автобус со снесенной крышей рухнул в кювет. Канистры с бензином, которые водитель щедро припас да расставил в салоне, вспыхнули. Не выжил никто, кроме Алехана. Семилетнего ребенка необъяснимым образом выбросило из автобуса, а приземлился он аккуратно в стог свежего сена, копенки которого были повсеместно разбросаны на обочинах трассы. Запасали это сено местные крестьяне, не брезгуя близостью дармовых кормов к продымленной дороге.

После воспитывала Алехана бабушка, которая и узнала от врачей об этом диагнозе.

В детстве Алехан был мальчиком худеньким, но малоподвижный образ жизни (на улицу его, естественно, почти не выпускали!) и склонность к точным наукам сделали из него толстяка. По совету знакомого парень пошел «качаться» в спортивную секцию, где пробыл недолго. На одном из занятий с крепежа сорвалась штанга и покатилась по залу, сшибая на своем пути стойки, тренажеры и прочий инвентарь. Штанга катилась прямо на Алехана, которому упавшие снаряды закрыли путь к отступлению. Еще секунда, и дело бы закончилось травмой, кровотечением и смертью. Но Богу было угодно вмешаться и на этот раз. На пути штанги попалась брошенная кем-то барсетка. Раздавив ее с хрустом, штанга, тем не менее, изменила направление и пронеслась в сантиметрах от мальчишки, врезавшись в стену. После этого из секции его забрали, но кое-какие мышцы он накачать успел.