— Саша?
Денин смутился и замолчал.
— Что ты сказал?
Ему не понравился голос любимой, похожий на скрип напильника по стеклу.
— Ну, я просто хотел наказать Леонида. Понимаешь? Показать, что этот субъект не любит тебя. Он ведь не пара тебе, бросил тебя! А я — нет. Я с тобой.
Таня села, тяжело звякнув цепью.
Ее рот, покрытый засохшей кровью, раскрылся, словно незаживающая рана.
— Ты хотел, чтобы мне сожгли лицо?
Саша уныло молчал. Он хотел крикнуть «да», но передумал. Она все равно не поймет. Эти женщины — сплошные загадки. А уж Таня и подавно.
— Послушай, а если бы Леонид не струсил? Ты сдался бы?
«Конечно нет».
Александр вдруг замялся. Он хотел ответить, что героизм Леонида никто не оценил бы. Его просто трахнули бы членом с крючьями, порвали задницу в клочья, а потом все равно занялись бы Таней. Но, видя состояние своей возлюбленной, он решил, что на сегодня для нее достаточно.
Ковалева засмеялась, и ему стало жутко. Этот хохот словно предрекал кару. Будто тварь из ночного кошмара запустила ему в грудь свои когти, пытаясь добраться до его сердца. Того самого, которое так любит эту женщину.
— Это была просто проверка чувств, — промямлил он, понимая, что щеки его краснеют.
Саша никогда не умел оправдываться.
— Мне было жаль, что они сделали тебе больно. Но разве настоящая любовь не должна преодолеть все испытания, даже самые тяжкие? Боль не так уж и страшна. Но поверь, я ничего не знал об изнасиловании. Ты же не говорила мне! У нас был другой уговор, и мне ничего не сказали!
Таня его не слышала, продолжала истерично хохотать.
— Родная, пожалуйста, не надо, — испуганно пробормотал Саша.
Ему стало по-настоящему страшно. Чего она смеется? Он ведь извинился!
Денин начал гладить Таню, но его ладонь лишь размазывала липкую кашу из крови и пота по ее плечу.