— Догадываетесь, зачем я пригласил на разговор?
— Есть мысли, — признался Саша. — Вам опять нужны деньги, да?
Доктор снял очки.
— Ошибаетесь. В современном мире многие считают деньги единственным и безусловным мерилом, но в данном случае ваши догадки неверны.
— Так в чем дело, Ярослав Дмитриевич?
— Татьяне больше нет смысла тут находиться, — объяснил доктор, возвращая очки на нос. — Мы сделали все, что от нас зависело. Ей, конечно, придется некоторое время регулярно пить лекарства, рецепт я вам выписал. Так что можете быть свободными. Но…
— Что «но»?
— Александр, не хочу тебя расстраивать, но самое сложное только начинается. И для нее, и для тебя, поскольку я вижу, что эта женщина много значит для тебя. Татьяне придется начать новую жизнь. Она стала инвалидом и должна принять этот статус. Как сложится ее дальнейшая судьба, зависит от нее самой. И от тебя тоже, если ты будешь рядом. Сейчас ей нужен только позитив, и она не должна находиться одна. Понадобится помощь психолога. Ей будет нужна пластическая хирургия. Я сомневаюсь, что такая женщина, как она, смирится со своей новой внешностью. На это нужно время, терпение и деньги. Очень много.
— Она не видит, как выглядит, — несколько отстраненно сказал Саша и посмотрел в окно. — У нее нет глаз. — Ему не терпелось вернуться в палату к Тане, и он слушал доктора с явным нетерпением.
— Она не дура, Александр. Женщина трогает свое лицо, и понимает, что оно не такое, как было раньше. Татьяна слушает, что о ней говорят в коридорах. В любом случае человек, которому плеснули в лицо кислотой, осознает, что его внешность изменилась. До какой степени, возможно ли вернуть утраченное — вопрос другой.
— И какова цена вопроса?
Доктор пожал плечами.
— Я не знаю. Это не делается так быстро. После заживления ран должен пройти определенный период. Ей понадобится трансплантация кожи. Пересаженные участки должны прижиться, на это тоже требуется время. Вам придется подготовить женщину к тому, что прежнего лица у нее не будет никогда. Ей придется смириться с потерей зрения. Глаза — единственное, что не может быть объектом трансплантологии. Офтальмологи могут поменять так называемые запчасти — роговицу, конъюнктиву, склеру, хрусталик. Но пересадку сетчатки и зрительного нерва пока еще никому не удавалось сделать. Глаза для нее потеряны. Как анатомически, так и функционально. — Доктор взглянул на молодого человека поверх очков.
Он был немного удивлен реакцией Александра, точнее сказать, отсутствием ее как таковой. Лицо Денина ровным счетом ничего не выражало. С таким же успехом доктор мог бы читать ему лекцию о причинах и последствиях внематочной беременности.
«Либо он уже прогнал через себя эти не самые радужные перспективы, либо ему до фонаря, как будет выглядеть его женщина», — мелькнула у врача мысль.
Нет, тут Ярослав Дмитриевич был не прав. Он не мог не видеть, как Александр сутками околачивался у ворот больницы, с нетерпением ожидая приемного часа. Саша носил охапками цветы своей возлюбленной, дежурил у дверей ее палаты, не выспавшийся и усталый, клевал носом, прикорнув на стуле. При этом он был готов вскочить и нестись куда угодно, если это хоть как-то помогло бы Татьяне.
Доктор встал из-за стола и сказал:
— Ей очень нужна твоя поддержка. Ты молодец. Настоящий мужик. Побольше бы таких. — Он протянул руку Александру, и тот машинально пожал ее:
— Спасибо, Ярослав Дмитриевич. Если что, ваш телефон у меня есть. Значит, можно собираться?
Врач кивнул, и Саша выскочил из кабинета.