Во тьме

— Я не слышал. Боже! Прости, если бы я не уснул…

— Ничего, — прервала его Джейн. — Крика, наверное, не было слышно. — Она отвернулась от зеркала. Расположение пятен крови на простыне повторяло общее очертание ее тела. В сторонке валялась парочка скомканных белых шариков. — Лейкопластырь, — промолвила она. — Рот и глаза были заклеены, а руки и ноги, должно быть, связаны — я не могла ими пошевелить. — Единственными инородными предметами на кровати были эти комки лейкопластыря. Она взглянула на свои запястья. Никаких следов от веревки.

Джейн медленно обошла вокруг кровати в поисках других следов происшедшего.

Но ни веревок, ни проводов, ни чего-либо другого, с помощью чего можно было связать, она не нашла.

Однако на полу под кроватью в дальнем углу обнаружилась ее ярко-синяя пижамная пара. Когда она подняла ее, то увидела, что на рубашке отсутствовали пуговицы. По аккуратным срезам пучочков ниток можно было подумать, что пуговицы были обрезаны острой бритвой — несомненно, тем же лезвием, которым было написано слово «повинуйся» на животе.

Надевая кофту, она спросила:

— Я была в этой пижаме?

Брейс покачал головой.

— Не знаю.

— Должно быть. Но мне казалось, что я уснула на диване.

— Да. Ты сразу же отключилась. Но потом, около двух часов, проснулась и ушла в свою комнату. Когда ты выходила, на тебе все еще были джинсы и та просторная плотная рубашка.

Вдевая ноги в пижамные штаны, Джейн попыталась вспомнить. Но не получалось.

— Что еще случилось?

— Ты была как бы не в себе, — продолжал Брейс. — Понимаешь, как будто потеряла ориентацию. Словно никак не могла понять, как очутилась на диване. Не помнишь?

— Не очень.

— По правде говоря, мне показалось, что ты собиралась вернуться. Промямлила что-то о том, что хочешь устроиться поудобнее, и, пошатываясь, вышла из комнаты. Я остался на диване. Затем услышал, как хлопнула дверь твоей спальни, но все еще продолжал надеяться, что через несколько минут ты вернешься. Затем, должно быть, и сам уснул.

— И ты не слышал ни звука?

— Нет, — признался он. Его лицо приняло виноватое выражение. — Боже! Я все проспал.

Джейн скривилась.

— Я тоже ничего не слышала. Думаю, меня разбудила боль, когда он начал резать. Не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. — Джейн почувствовала, что задыхается, словно сами воспоминания перекрывали доступ воздуха в легкие.