Во тьме

— Ничего, если мы используем махровую простыню?

А она отвечала:

— Все нормально.

Приподнявшись на локтях, она смотрела, как Брейс накрывает слово «повинуйся» простыней. Он сидел на корточках сбоку, голый и мокрый. На белой поверхности стали проступать кровавые точки.

Брейс покачал головой.

— Простыня, наверное, испортится. — Стекавшая с его подбородка вода капала ей на бедра.

— Все нормально, — сказала она и улыбнулась.

Когда их взгляды встретились, Брейс улыбнулся в ответ:

— Это все, что ты умеешь говорить?

Она кивнула.

— Нам следовало остановиться. Это моя вина, что снова пошла кровь.

— Все в порядке.

Его взгляд упал на простыню.

— Не знаю, что на меня нашло, — признался он.

— Зато я знаю, что в меня вошло.

— Смешно.

— Такая уж я.

— Не говоря о том, что я не… надел кое-чего.

— Все нормально, — вновь повторила она.

— Ты только это и говоришь.