Девушка встала и подняла сумку.
А вдруг он с самого начала участвует в этой Игре? — подумала она.
Нет. Это просто бред. МИР отрезал ему ухо, пробил грудь ледорубом…
Нет, не может быть. Брейс не мог в этом участвовать. А если это так, то тогда уже ничего не останется: ни веры, ни любви.
В таком случае, верить можно только себе, подумала Джейн. И любить тоже.
Любить себя? Велика честь.
— Черт возьми, Брейс! — пробормотала она. — Ты должен быть хорошим парнем. Непременно должен быть.
В тот момент, когда она тащила сумку через алтарь, прыгающий луч фонаря упал на рюкзак МИРа.
— А вот и он, — сказала она.
За голову Брейса ей пообещали четыреста тысяч да еще с какой-то мелочью. Доиграть до конца не пришлось, но МИР должен был иметь эти деньги при себе. И вполне вероятно, что они в рюкзаке.
Джейн подошла к мешку, поставила рядом дорожную сумку, стала на колени и перевернула рюкзак, вытряхивая из него содержимое: моток веревки, черную свечу, пару зажигалок, молоток и несколько гвоздей, отвертку, клещи, сигнальную ракету, опасную бритву и два белых конверта с именем ДЖЕЙН на обороте одного из них.
Она сунула фонарь под мышку и взяла второй конверт в руки.
На одной стороне было четко выведено: ФОРД.
Джейн разорвала его и заглянула внутрь. Денег там не оказалось. Вместо них она вытащила разлинованный лист из записной книжки, раскрыла его и под текстом, написанным от руки, в самом низу, нашла три самоцвета, приклеенных скотчем.
Бриллианты?
Очень похоже. Большие.
Подсвечивая себе фонарем, она стала читать текст.
«Дружище!