Эль Дьябло

Алехандро затруднился с ответом.

– Обсудим, – тихо молвил он – так, чтобы не слышала Жанна. – Но чуть позже…

…Камера снимает со спины – зрители видят, как три человека удаляются к горизонту меж пустых домов с разбитыми стёклами, вдоль проспекта, где застыли остовы сожжённых машин. В следующую минуту их не видно – шипение и крики прерываются рёвом пламени, автоматными очередями и гулкими одиночными выстрелами. Однако довольно скоро зритель замечает, как Жанна и Олег, выставив перед собой стволы оружия, движутся вперёд – к разрушенному КПП из почерневших каменных блоков. Алехандро немного отстаёт, страхуя коллег. Он останавливается, чтобы прикурить сигарету, и вспышка освещает его лицо на весь экран. Он смотрит в спины своим товарищам по несчастью. Долгим взглядом.

Глава 4

Casa de Cine

(центр Лимы, 2 ноября 1931 года)

…Алехандро вёл себя тихо, как мышка: он не был таким кротким даже в детстве с родителями. Кастильеро сидел в кресле рядом с Тенью и откровенно боялся пошевелиться. Слюна во рту кончилась, язык присох к гортани. Подумать только: жестокий Художник, ещё не так давно наводивший страх на Город Королей, повелитель и палач десятков девиц, превращённых им в изысканных кукол, опасается слово вякнуть, дабы не нарушить спокойствие властителя Уку Пача. Справа от юноши полулежала мёртвая девушка, бессильно свесив руки, – с ногтя мизинца на пол тихо капала кровь. Щёгольские ботинки Алехандро тоже были испачканы красным: кровь разлилась по полу, ковры насквозь промокли. Мертвы были все люди в кинотеатре – человек пятьсот, а может быть, и больше. Алехандро в жизни своей не видел, чтобы убивали с такой скоростью и уж тем более в таких количествах. Супай, едва вступив на порог зала, ухмыльнулся и эффектно вскинул вверх обе руки, как дирижёр перед оркестром, – воздух вдруг наполнился жужжанием, словно от пчелиного роя. С потолка на зрителей обрушились сотни маленьких, отточенных как бритва кусочков металла, – кому лезвие втыкалось в глаз, кому перерезало горло. Агония длилась недолго. Все до одного испустили дух в течение тридцати секунд, попросту не успев осознать, что происходит. Сняв шляпу, дождавшись, пока утихнут хрипы умирающих, Супай прошёл к пустующим креслам в центре зала, с интересом глядя на экран.

– Простите, сеньор, – пролепетал Родриго. – Зачем вы это сделали?

– Чтобы удобнее было проводить наш эксперимент, – сообщил демон, глядя на него пустыми глазами. – Мы ведь не хотим свидетелей, правда? Нам пришлось бы вывести всех этих людей на улицу, началась бы паника, крики… Мы однозначно не желаем беспокойства, сеньоры. Прошу вас, чувствуйте себя как дома, располагайтесь поудобнее.

У Алехандро впервые возникло ощущение: они с Родриго сделали что-то не так.

Он думал, Тень прикончил зрителей, возжелав вдоволь напиться крови, как предупреждали древние инкские легенды. Однако Супай не проявлял никакого желания приступить к пиршеству, да и вовсе не выглядел голодным и жаждущим. Он не испытывал ненависти к незнакомым людям и действительно убил их только затем, чтобы они не мешали смотреть кино. Словно походя прихлопнул муху, – ты же не исходишь чёрной яростью к мелкому насекомому с крылышками, оно лишь раздражает назойливостью. Удобно расположившись в зале с сотнями мертвецов, демон подземного царства готовился к первому в его жизни киносеансу. Родриго ушёл наверх, к проектору, – сначала в кабинке послышался выстрел в потолок, но затем они с киномехаником, очевидно, пришли к деловому соглашению. Алехандро даже примерно знал, как это выглядит: Подмастерье целится механику в затылок, почти касаясь головы стволом, а тот дрожащими от страха руками вставляет в аппарат катушку с плёнкой. Мёртвый мужчина через ряд от них завалился вбок и сполз на пол. Тень с детским любопытством уставился на пятно света, появившееся на экране. Художник снова втайне отметил: он чувствует себя, словно гимназист начальных классов, стоящий перед убелённым сединами профессором. Супай внушал уважение одним своим видом – пожилой идальго, в старом камзоле, при шпаге, в кожаных ботфортах. Карнавал продолжается, и сегодня никто не обратил внимания на подобных персонажей, разгуливающих по улицам Города Королей.

Экран отразил заставку фильма – «Маленькая принцесса»[36].

Завидев передвигающихся людей, Супай с удивлением вскинул брови. Он был заметно поражён и даже немного напуган – если такое определение можно отнести к подземному демону. Одно дело смотреть любительский сеанс на мятой простыне (чудо XX века они продемонстрировали царю Уку Пача наспех едва ли за половину минуты, дабы прояснить суть своего желания, – и то не повезло, сразу сломался проектор), а другое – сидя перед огромным экраном. Демон сделал лёгкое движение, словно собираясь покинуть кресло, и Алехандро на секунду заподозрил: сейчас Тень сломя голову кинется прочь из кинотеатра. Однако ничего подобного не произошло. Для удобства Супай положил руку на плечо убитой соседке и уставился на экран. Художник полагал, что наблюдать за Тенью будет интереснее, но… он ошибался. Едва милейшая Сара Кру с совершенно бесподобными кудряшками появилась перед камерой, Алехандро тут же забыл обо всём… Да, кажется, он в эти моменты переставал даже дышать. Мэри играла Сару потрясающе, и Кастильеро вновь захватило чувство самой нежной любви, способной существовать на свете. Боже ты мой, как же она прекрасна! Чудо из чудес. Он следил за историей маленькой девочки (таких в основном и играла Мэри, ввиду её невысокого роста), наверное, уже в сотый раз, и на его глазах выступали слёзы, он подносил руки к груди, шепча фразы, давно заученные наизусть. Чем хорош Casa de Cine – тут регулярно, специально для поклонников, устраивают сеансы старых фильмов с двадцатилетней Мэри, самый лучший её возраст. Испытывая гнев и боль, он переживал за бедную Сару: как её унижали, обижали и вообще обращались по-свински – и как триумфально она в итоге посрамила всех своих противников, отыскав завещанные ей сокровища отца, сделавшись не только благородной, но также и состоятельной леди. Фильм шёл чуть больше часа, и за это время Алехандро не проронил ни единого слова. Супай тоже молчал. На экране появилась надпись The End, но он не отрывал взгляда от пятна света на белой материи. Прошло минут пять, прежде чем Тень обратился к Художнику с вопросом:

– И давно это в вашем мире?

– Чуть больше тридцати пяти лет, сеньор, – без запинки ответил Алехандро. – С тех пор как братья Люмьер продемонстрировали в Париже короткометражку «Прибытие поезда».

Супай громко цокнул языком.

– Ещё в Корпус Кристи я подумал: воистину, это и есть настоящая магия, – произнёс Тень. – Зачем я тебе здесь, милый мальчик? Чудо, которое ты показал мне, в Уку Пача не могли устроить и самые могущественные демоны, а тут это совершенно в порядке вещей. Разве нет научного метода, дабы исполнить твою мечту?

– К сожалению, уважаемый сеньор, – откровенно вздохнул Алехандро. – Наука не всемогуща. Поверьте, если имеется шанс повернуть всё иначе, я с удовольствием воспользуюсь им… Однако, боюсь, у меня нет выбора. Я знаю, вы умеете открывать ворота в другие измерения, путешествовать между мирами… Так вот, помощь нам попросту необходима. Мы умираем от безумной любви к сеньорите Мэри, наша жизнь без неё бессмысленна. Если б не благоволение судьбы в вашем лице, мы совершили бы самоубийство. Но… Сеньор, вы же это можете, правда?

– Могу, – довольно легко подтвердил Супай. – Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы девушка Сара вышла к вам прямо оттуда, – кивок на экран, – в натуральном виде?

Алехандро едва не лишился дара речи.