Расплата

Голос выдержал паузу и продолжил:

– Возможно, это представление оказалось чересчур… живописным, но его цель – показать, как ты беспомощен в этой ситуации. Козырей у тебя нет, так что отнесись ко мне серьезно. Я показал свои намерения. Теперь ты должен показать искренность. Я сделал свой ход, очередь за тобой.

Изображение и звук пропали. Возобновились помехи. Д’Круш откинулся на спинку дивана, все еще ожидая продолжения. Казалось, он его хотел.

– Шику, о чем он говорит? – Исабель пришла в себя и дрожала от нервного возбуждения. – Ради бога, хватит скрывать! Пора действовать. Ты все чего-то ждешь и ни черта не делаешь. Видел, что на ней за платье? Ты купил его в Париже, а колье подарил на день рождения. Что еще эти люди должны сделать, чтобы ты хоть пальцем пошевелил? Сколько еще подобных… инсценировок нам придется вытерпеть, пока дело дойдет до настоящей казни?

Фрэнк отшатнулся, как от пощечины. Вскочив, он ударил кулаком по телевизору, на экране которого по-прежнему шли помехи.

– Не знаю я, о чем он говорит! В том-то и дело! Сплошные загадки. Денег ему не надо, козырей у меня нет, но при этом я как-то должен показать ему искренность. Чушь собачья! – Он погрозил телевизору кулаком.

– Ведете ли вы какие-нибудь дела сомнительного толка? Что-то, что требует незамедлительного решения? – задал Боксер заготовленный вопрос.

– Да все, чем я занимаюсь, – сомнительно! Строительство, энергетика, машиностроение… даже чертов крикет! Решать различные вопросы приходится постоянно.

– А в данный момент? – настаивал Боксер. – Есть проекты, судьба которых зависит от ваших действий? Можете сделать что-то, что докажет похитителю вашу искренность?

– Да я не знаю даже, что значит эта его искренность!

– То, что многие политики и бизнесмены так здорово изображают, когда хотят добиться своих целей, – едко заметила Исабель. – За исключением тех случаев, когда быть искренним действительно необходимо.

– Ха-ха, как смешно, черт побери! – вспылил д’Круш. – Бизнесмены создают для людей рабочие места, двигают торговлю и экономику, а их всегда выставляют злодеями, ищут в их действиях корысть. Да любой человек на моем месте будет стремиться достать товар со скидкой, выкупить по дешевке жилье, за которое владельцы не смогли погасить ипотеку, или приобрести фабрику, если знает, как сделать ее прибыльной и обеспечить доход акционерам.

– Хочешь сказать, твоя основная мотивация – обеспечить доход акционерам? – продолжала наседать Исабель. – Врешь! Об этом-то Джордан и говорит! Плевать ты хотел на акционеров и их доход. Тебе лишь бы побольше денег положить в свой карман, забраться повыше в списке «Форбс». Хочешь быть первым во всем, и тебя не волнует, скольких людей придется втоптать в грязь на пути к цели. Ты даже в собственной жестокости признаться не можешь!

Голос Исабель сорвался, пальцы нервно забарабанили по стеклянной поверхности кофейного столика.

Все выпустили пар, и в комнате повисла тишина. Боксер решил не вмешиваться в разговор, надеясь, что это поможет разрядить ситуацию. Взрыв эмоций не удивил его. После просмотра жуткого видео с инсценировкой казни, а особенно после душераздирающей сцены с заползающей под кровать Алишией, ждать можно было и не такого.

– Что насчет тех трущоб, о которых ты говорил в субботу? – вспомнила вдруг Исабель. – Протесты их обитателей показывали на чертовом Би-би-си, как ты выразился.

– А что насчет них? – огрызнулся Фрэнк.

– Против чего выступили люди? – спросил Боксер.

– Против бульдозеров! Трущобы заполонили центр города, а эти недоумки считают, что так и надо!

– Он хочет сказать, что люди бунтуют, потому что бульдозеры сносят их жилье, а беднякам некуда идти. – Голос Исабель звучал уже более спокойно. – Многие из них жили там всю жизнь. Это их дом… Если можно так выразиться.