Фрида открыла дверь и, увидев Карлссона, не особенно удивилась, словно ждала его, – в каком-то смысле так и было. Она знала, что дело Мэтью Фарадея еще не закрыто.
– Входите, – сказала она.
Они прошли в гостиную, где горел огонь, а на подлокотнике кресла лежала пачка научных журналов.
– Я не помешал?
– Не особенно. Присаживайтесь.
Он положил кожаную сумку, висевшую на плече, на пол, снял пальто и сел. Она помолчала, потом спросила:
– Вам что-нибудь принести? Хотите кофе?
– Может, чего-нибудь покрепче?
– Вино? Виски?
– Наверное, виски. Ужасный вечер.
Фрида налила виски в два маленьких стакана, добавила чуть-чуть воды и села напротив.
– Чем могу помочь?
Сегодня она вела себя более ласково, чем обычно, и он так растрогался, что чуть не прослезился.
– Я только о нем и думаю. Я встаю и думаю о нем, ложусь спать и вижу его во сне. Иду в паб с ребятами, мы болтаем о пустяках, и я словно со стороны слышу слова, которые вылетают у меня изо рта. Просто удивительно, как можно притворяться, что все нормально, когда это не так. Я говорю со своими детьми по телефону, спрашиваю, как у них прошел день, рассказываю глупые и смешные истории о своей работе, и все это время у меня перед глазами стоит он. Он уже умер, вы же понимаете. Или, по крайней мере, я надеюсь, что умер, потому что, если нет… Какой самый благоприятный исход дела? То, что мы обнаружим его тело и поймаем ублюдка, который похитил и убил его. Это в лучшем случае.
– Неужели все настольно безнадежно?
– И через десять лет, и через двадцать я все еще буду копом, не сумевшим спасти Мэтью Фарадея. Когда я уйду на пенсию – как старый детектив, к которому я ездил, расследовавший дело Джоанны Вайн, – то буду сидеть у себя дома и думать о Мэтью, и спрашивать себя, что на самом деле произошло, кто это сделал и где теперь этот человек.
Он покрутил стакан и отхлебнул виски.
– Вы, наверное, половину времени проводите с людьми, страдающими от чувства вины, но если верить моему опыту, настоящего чувства вины никто и никогда не испытывает. Людям стыдно, когда их ловят, да, но если им удастся ускользнуть – никакой вины они не чувствуют. Во всем мире есть люди, которые совершили поистине ужасные поступки, и они живут счастливо и довольно, в окружении семьи и друзей.
Он одним глотком опустошил стакан, и Фрида налила ему еще, даже не спрашивая, хочет ли он. Сама она даже не притронулась к выпивке.
– И если я так себя чувствую, – продолжал он, – то представьте себе, каково родителям ребенка. – Он нетерпеливо и резко расслабил узел галстука. – Неужели такие мысли будут преследовать меня всю жизнь?
ebooksa