Тени старой квартиры

Но резко оборвала смех, заметив, как вдруг потемнело лицо Андрея:

– Что? Больно?

Андрей помотал головой и уставился в окно. Маша проследила за его взглядом: голая тополиная верхушка. Маша пожала плечами.

– А как твоя мама? – решила она на всякий случай поменять тему. И сразу поморщилась – тема подвернулась неудачная.

– Привезла апельсинов, – Андрей опять криво усмехнулся. – Увидела, что со мной все в порядке, и уехала обратно. В Москве жить дорого, говорит, да и дела у нее: огород, коты и спортивная ходьба с товарками по средам и пятницам.

Спортивная ходьба?!

– Ясно, – Маша не знала, что и сказать. Она уже давно поняла, что Андрей не был любимым сыном. Но чтобы настолько!

– Заявила, что уверена: ты за мной лучше присмотришь, чем она. И что умывает руки.

Маша покраснела:

– Ты, конечно, объяснил, что за тобой смотрит скорее моя мать?

– Не думаю, что ей интересны такие детали, – хмыкнул Андрей. – Ключевое в этом – «умываю руки».

– Ладно, – важно кивнула Маша. – Постараюсь не осрамиться.

– А я тут вот что хотел тебе предложить… – Андрей вдруг сильно покраснел. – Здесь, конечно, не время и не место…

Пип-пип-пип – донеслось сбоку: экран кардиомонитора заметно оживился.

– Что? – Маша нахмурилась: сердечная кривая демонстрировала явную тахикардию. Она взяла его за руку, бросила обеспокоенный взгляд на дверь: может, позвать медсестру? – Что ты хотел предложить?

– Да так, ничего особенного, – стиснул ей в ответ ладонь Андрей. – Руку, сердце. И прочие органы, если они тебе вдруг понадобятся.

Маша смотрела на него остановившимся взглядом – пара секунд ушла на то, чтобы осознать, что он, собственно, имеет в виду.

– Это предложение? – неловко спросила она, чувствуя себя полной идиоткой.

– Ну да, – нервно пожал плечами Андрей. – Я знаю, лучше, наверное, в ресторане, под звук серенады, или там… в гондоле…

– Нет, не лучше, – Маша наклонилась, поцеловала его в щеку. И попыталась улыбнуться, чувствуя, что вот-вот произойдет непоправимое. – Больница, герой восстанавливается после геройства. Жаль только – я не сестра милосердия. И я… – Она взглянула было на своего героя, не отрывающего от нее лихорадочных глаз, и – не выдержала, отвернулась. – Я не готова, Андрей.