Кайл расписался и пошел наверх, держа под мышкой длинный тяжелый ящик. Сев посреди руин собственной жизни, открыл конверт, приклеенный к коробке.
Письмо было от Макса.
Дорогой Кайл,
Искренне надеюсь, что ты еще жив и получил это письмо.
Веря в твою способность выжить, я взял на себя смелость зарегистрировать тебя на рейс через интернет: первым классом в Сан-Диего через Лос-Анджелес, из Хитроу, в полдень. В аэропорту тебя встретят. Пожалуйста, прими камеру в знак моей признательности. Она подойдет для съемки последней части нашего фильма.
С наилучшими пожеланиями,
Максимилиан Соломон
«Ревелейшн Продакшнз»
Храм судных дней
– Я хочу кое-что вам рассказать.
Лежа на кровати, Кайл застонал и прижал ладони к глазам.
Вместе с едой ему принесли бутылку «Джонни Уокер Ред Лейбл» и колу, такую холодную, что она обжигала язык. Он планировал съесть бургер, выпить как можно больше виски, а потом спать, пока Макс и Джед несут вахту. Завтра ему предстояло здорово рискнуть, а потому он нервничал, постоянно выходил из себя, раздражался, как и любой человек перед таким событием.
Маска для сна, которую Кайл забрал из самолета, тоже пригодилась: Макс привез с собой из Англии три портативных светильника, и те превратили номер в полуденную пустыню. Увидев три кровати, Кайл разозлился. Судя по всему, Макс был заранее уверен в его согласии. Хотя чего говорить, Кайл же все равно приехал: вымотанный, перепуганный, явно не в своей тарелке, по-прежнему в игре. Ничего не изменилось. Две другие кровати были завалены вещами, как будто их никто не собирался использовать по назначению. Этот номер был создан для семей, компаний молодых друзей или для агентов ФБР на задании. Макс и Джед оставили ему кровать у окна, на которую Кайл сразу плюхнулся.
Он еще раз исподтишка взглянул на Джеда. Уверенный в себе, крепкий, наряженный в безобидную униформу всех туристов на земле, тот встретил его в зале прилета и пожал руку так, что стало больно. Потом молча отвез в мотель, где Кайла встретил немного пришедший в себя Макс, сияя радостной улыбкой. Ухо исполнительного продюсера все еще закрывала повязка, а царапины на щеке были полностью залеплены пластырем и ватными дисками. Выглядел он как жертва пластической хирургии.
После неискреннего приветствия последовал второй раунд подробного знакомства с Джедом, который даже назвал себя «спецназом Максимилиана». После этого он и Макс уселись за маленький столик под настенным телевизором. «Мы тут дела решаем, а ты можешь обождать в сторонке», – всем своим видом говорили они.
Макс очень высоко ценил Джеда. Тот нашел детей из шахты. Три месяца держал под наблюдением особняк Чета. Следил за всеми, у кого Кайл и Дэн брали интервью в Штатах. Джед умел улаживать дела, и у него было оружие. Вот только от него Кайлу было сильно не по себе.
Пройдя в комнату, Кайл бросил лишь один взгляд на столик. Там лежали снятые с воздуха фотографии особняка Чета Ригала, чертеж, карта улицы и три кобуры, из которых торчали черные пластиковые рукояти. Все это он совершенно не хотел видеть в одном помещении с собой, тем более в своем будущем. По всем признакам тут отчетливо пахло преступлением, но Кайлу совершенно не хотелось думать об отчаянной вылазке, где ему придется помогать, участвовать и снимать, причем уже завтра и в ненадежной компании, состоящей из незнакомца и человека, которому Кайл совершенно не доверял. Не хотел он думать и о том, что забрало Дэна и чуть не убило его самого прошлой ночью. Бояться надо будет завтра, потому что, с чем бы он ни столкнулся в Лондоне, в особняке сестры Катерины будет гораздо хуже. Ничто не убедит его в обратном. Милосердный сон должен был унести его из этого номера и царящего в нем безжалостного света.
В аэропорту Сан-Диего Кайла разбудила стюардесса, старательно скрывая отвращение при виде пассажира, не бритого уже несколько недель, не мывшегося несколько дней, но скорчившегося на кресле в первом классе. Он проспал семь часов десятичасового перелета без всяких снов. Вынырнул из чего-то, больше напоминающего кому, с головной болью и оказался в Калифорнии – с одной сменой одежды в рюкзаке и новой камерой. Но как только Кайл лег на кровать, он снова захотел спать. Не вставать неделю. И, представив очередной монолог Макса, сказал: