– Я думала, ты любишь меня, Майкл, – произнесла она сдавленным голосом и отступила от стены, считая, что отдаляется от него.
Но Томас в своих кроссовках бесшумно шагнул в сторону и снова оказался перед ней. Она этого не знала, но смотрела прямо в его глаза.
С огромным удовольствием он изо всей силы ткнул стрекалом ей в живот и нажал на кнопку.
От неожиданного удара у Аманды перехватило дыхание, и тут же электрический разряд пронзил все тело, отшвырнув девушку назад к стене. Она отчаянно закричала.
Последовал еще один удар – теперь в грудь. Все ее внутренности сжались, потом расслабились, затем снова сжались, опять расслабились: ее словно бы то подключали к электрической розетке, то вновь отключали. Боль переместилась на бедра, на лицо – мучительные судороги повторялись раз за разом. Аманда снова вскрикнула, закрыла руками голову, покатилась по полу в надежде спрятаться, но ударилась о стену, откатилась назад, благополучно не задев ведро, умоляя своего мучителя прекратить:
– Пожалуйста. Пожа-а-а-а-а-а-алуйста-а-а-а-а. Я сделаю что угодно. Скажи мне, что ты хочешь. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а.
И тишина.
Тишина, которая длилась, казалось, целую вечность. Бедняжка лежала неподвижно в ожидании следующего удара. Но его не последовало.
Жуткая тошнота подступила к горлу Аманды. Ее вырвало.
72
На линии была Мардж. Эта дамочка неизменно дозванивалась на радио каждую неделю в надежде вновь проверить на прочность доктора Теннента, продемонстрировав ему очередную крупицу знаний, которую она выудила из трудов Юнга или Фрейда.
Маленькая студия сегодня казалась еще более тесной, чем обычно. Майкл никак не мог отодвинуться подальше от микрофона, проклятая резиновая луковица агрессивно лезла ему прямо в лицо, словно стервятник, собирающийся выклевать жертве глаза.
Редактор Крис Бимиш сидел в аппаратной по другую сторону перегородки из звуконепроницаемого стекла, внимательно глядя на ведущего. Почему? Редактор прежде никогда так не смотрел на него, просто отбирал звонки и переводил их на Майкла.
За спиной у Бимиша суетился техник, тоже бородатый, он собирал полку из каких-то металлических конструкций, чем отвлекал и раздражал Майкла. Ведущий предыдущей передачи прилепил к пульту с десяток желтых стикеров с надписями, и они тоже ему мешали. Майкл старался не смотреть на них, но его глаза словно магнитом притягивало к этим бумажкам, потому что иначе ему пришлось бы встретиться взглядом с Бимишем. На одной из них было написано: «Виртуальная реальность? Искусственная жизнь? Если нечто похоже на утку, ходит, как утка, плавает, как утка, то, вероятно, это и есть утка».
Майкл нажал кнопку микрофона и, стараясь скрыть усталость в голосе, сказал:
– Добрый вечер, Мардж из Эссекса.
– Добрый вечер, доктор Теннент. Извините, не могли бы вы прояснить мне акаузальный связующий принцип Юнга?
– Конечно, Мардж. Что именно вас в нем беспокоит? – чуть шутливо спросил Майкл, но эта женщина не понимала шуток.
– Видите ли, я не уверена, что вполне его понимаю, – ответила Мардж своим бесстрастным голосом. – Меня беспокоит, что события в моей жизни могут происходить по причинам, которых я не понимаю.
Майкл посмотрел на настенные часы. Десять минут восьмого. До рекламы восемнадцать минут. Времени хватит для Мардж и еще для одного звонка. После этого он сделает свое объявление. Мардж подбросила ему серьезную тему, и он прикидывал, как бы объяснить это коротко и доступно.