– Странно, Алеша, но у меня такое чувство, будто я знаю тебя тысячу лет, – призналась Наташа позже, когда они лежали рядом и смотрели в синеву неба.
Карецкий улыбнулся:
– Ну, тысячу, это ты хватила. Хотя… чем черт не шутит.
Сатана, пасшийся рядом, настороженно поднял голову и запрял ушами. Алексей привстал, доставая пистолет.
– Что-то случилось? – испугалась Наташа.
– Пока еще не знаю, – Карецкий подмигнул ей и стремительно вскочил. Справа в кустах вдруг заржала лошадь.
– Ласточка, – облегченно выдохнул атаман, помогая Наталье подняться. Она смущенно одернула платье. На поляну, едва сдерживая каурую, вылетел Никита:
– Алешка, не стреляй, это я, – закричал он.
– Да уж теперь и сам вижу, – хмуро усмехнулся Карецкий, водружая пистолет на место. – Чего стряслось-то, говори, ну?
– Солдаты кругом, атаман, старый князь велел им весь лес прочесать, но без нас не возвращаться. Ребят Фролкин малец предупредил, они в схроне укрылись, успели, а я вот сразу к тебе, поостеречь.
– Молодец. Все живы? – Алексей посуровел лицом.
– Пока Бог миловал, вот только Демида в плечо зацепило…
– Сильно?
– Да, кажись, нет…
– Ладно, бери Натали и давайте быстро уходите через лаз, доведешь ее до старого дуба, а затем вернешься к ватажникам…
– А ты? – изумился Никита.
– А я тем временем солдат подальше уведу, они же меня ищут, не вас.
Никита помялся:
– Бежать тебе надо, барич. Ивашка говорит, князь велел живым или мертвым. Не простит он тебе сына…
– Я ему тоже не чужой, – с вызовом бросил Карецкий и голосом, не терпящим возражения, приказал: – Уходите с Натали, живо.