– А! Вот мы и до самого сердца вопроса добрались. Или до отсутствия сердца, вернее. У кого-то из нас сердца определенно не хватает. Он, видите ли, не явился. Лин, мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Мне нужны ответы.
– Не уверена, что это хорошая идея.
– Да? А мне кажется, что это охрененно мировая идея.
– Ты пьян.
– А у тебя глаз алмаз. Ты никогда не думала пойти в науку?
– Хреновый из тебя пьяница. Генри, послушай: в мире снов сейчас небезопасно.
– Я в курсе. Призраки. Чудовища. Твари в тоннелях, – Генри чуть не стек по стене вниз. – И вот к этому-то я и веду. Что, если с Луи вчера ночью что-то случилось? Что такое? Ты чего мне рожи строишь?
Лин втянула воздух, слегка постукивая зубами.
– Я разузнала по поводу О’Банниона и Ли. Они умерли в 1875 году. Их
– Один час в мире снов. Вот все, о чем я прошу. Я не могу попасть на болото без тебя – для этого нужны мы оба. Ты сама знаешь.
– Тебе поспать нужно, а не на болото, Генри. По-настоящему выспаться. Нам обоим это не помешает. Давай поговорим завтра.
Генри задрал голову и уставился на холодные мертвые звезды.
– В завтра я больше не верю, – сказал он.
Возвратившись домой, в «Беннингтон», Генри обнаружил записку от Тэты: «
Новенькая, хрустящая пятидолларовая банкнота выглядывала из банки пианофонда. К боку ее был прилеплен кусок малярной ленты с надписью: ПИАНО-ФОНД. НЕ ТРОГАТЬ.
Генри пошел налаживать метроном. Он смутно понимал, что пьян, разозлен и обижен, а это далеко не лучшее состояние для прогулок по миру снов – но ему было решительно наплевать. Он хотел увидеть Луи. Он хотел ответов. И если Лин не желает составить ему компанию – что ж, он пойдет один. Вот заодно и выясним, хватит ли ему пороху все обстряпать самому. Мерное тиканье метронома быстро сделало свое дело: не прошло и пары секунд, как Генри отключился. Тяжкий гнет алкоголя утянул его на дно быстрее обычного.
Очнувшись в сонном царстве, он обнаружил себя не на улицах старого Нью-Йорка, а прямо на платформе станции, сиявшей сегодня так, будто ее специально по случаю начистили и отполировали. Все кругом купалось в золотистой дымке. Генри довольно улыбнулся: у него все получилось. Вопросом, почему и как, он даже не задался.
– Я иду в ми-и-и-ир сно-о-о-ов! – запел он, нетвердой походкой направляясь к черному кругу тоннеля – поезда ждать, вот еще!
Он вспомнил прошлую ночь и то, что они видели там, внутри, и запнулся на пороге, не решаясь войти. Но все, о чем он мог думать, был Луи. Луи…
– А ну к дьяволу! – пробормотал Генри и шагнул внутрь.