Та в первый раз за вечер заметила Генри на кушетке, белого и неподвижного.
– Генри… Милый Генри.
– Давай лучше браться за дело, Фредди, – сказал Сэм.
Джерико оторвал кусок какой-то простыни из выставочных экспонатов, крупно намалевал на нем «ОТМЕНЕНО» и повесил поперек парадных дверей.
– Как-то там ветрено, – сообщил он, вернувшись.
– Лин, на сколько мне ставить будильник? – деловито осведомилась Тэта, берясь за часы.
– Два часа. Не думаю, что будет умно оставаться там дольше. И мне понадобится шляпа Генри.
Тэта передала ей потрепанное канотье Генри и села рядом с ним на кушетку, гладя по лбу.
– Мы идем за тобой, Ген.
Лин принялась освобождаться от ножных скоб, чтобы чувствовать себя комфортнее. Она перехватила пристальный взгляд Джерико и зарделась.
– Буду признательна, если ты не будешь так на меня таращиться.
Тот побледнел:
– Это не то, что ты думаешь…
– Детский паралич, – отрывисто объяснила она. – Раз уж тебе так интересно.
– Я знаю, – ответил он так тихо, что гром почти полностью его заглушил.
Он подоткнул Лин одеяло.
– Так удобно?
– Да, спасибо.
– Найди нашего мальчика, Лин. Приведи его назад в целости и сохранности, – напутствовала Тэта.
Лин кивнула. Мэйбл поставила на стол часы, и Лин погрузилась в их мерное тик-так, мечтая найти в нем успокоение. Шляпу Генри она крепко прижала к груди, а другой вцепилась в перо – напоминание о грядущей битве. Потом она глубоко вдохнула, закрыла глаза и стала ждать, когда откроется самая важная сонная дорога в ее жизни.