Мэйбл кинулась открывать фондовые ящики и вынимать всевозможные артефакты: ритуальные ножи, амулеты, осиновый кол, какие-то камни, деревянную шкатулку…
– И что-нибудь из этого правда работает? – осведомилась Тэта, разглядывая обмотанное нитками колесико с привешенными к нему перьями.
– Может, и работает, – сказал Джерико, – да только мы не знаем, как. Уилл говорил, что в каждой культуре есть свои специфические представления о призраках. Нельзя гарантировать, например, что мешочек гри-гри защитит вас от китайского привидения. Надо больше знать о том, чему мы противостоим.
– И как же нам это выяснить? – спросила Тэта. – Те, кто знает о нем больше всего, валяются сейчас вон там в отключке.
– Вот если бы кто-нибудь мог считать нам ситуацию, пока мы все тут торчим… – сказал Сэм и поглядел на обмякшую в кресле Эви.
– Думаю, Эвил сейчас вряд ли считает даже инструкцию на банке с фасолью, – бросила Тэта.
– Еще как считает, зуб даю, – отозвалась та, шмыгая носом.
– Ну, пухло. Кто-нибудь, сделайте нашей Крутой Пьянчуге кофе. – Сэм открыл шкаф с оружием. – И парочка ножичков, я так думаю, нам тоже не помешает.
– Точно. И вон те фонарики пригодятся, – добавил Мемфис, проверяя батарейки в каждом.
– Джерико, вы с Мэйбл останетесь здесь и будете продолжать попытки их разбудить, – распорядился Сэм, берясь за пальто.
– Я пойду с вами, – запротестовал Джерико. – Я тут самый большой.
– Не слепой, вижу, – отрезал Сэм. – Но если с Лин и Генри что-то пойдет реально погано, нужно, чтобы рядом был кто-то, способный их отсюда унести. Ну, или подраться с тем, что сюда полезет.
– Мне это не нравится, – сказал Джерико.
– А мне вообще ничего из этого не нравится, – заорал Сэм. – Если у тебя есть идея получше, напиши мне, адрес знаешь.
Идеи получше у Джерико не было, но мысль застрять в музее вместо того, чтобы кидаться в гущу битвы, ему решительно не улыбалась. Он всегда играл эту роль, и амплуа ему уже порядком надоело.
– Отлично, – проворчал он.
– Тэта, я бы себя чувствовал не в пример спокойнее, если бы ты тоже осталась здесь, – сказал Мемфис.
– Отказать. Генри – мой лучший друг, моя единственная семья. Больше у меня ничего нет.
– У тебя есть я, – тихо напомнил Мемфис.
– Поэт, я не о том…