Предшественница

Не совсем, говорит он. Но это может существенно сократить срок приговора.

Так ведь я боялась, говорю я. Боялась рассказать Саймону правду. Он бывает очень агрессивен.

Так, говорит Грэм. Он не говорит: вот это дело, но за него говорят его движения: он раскрывает желтый блокнот и готовится делать заметки. Как проявляется его агрессивность?

Сейчас: Джейн

– Инспектор Кларк?

Мужчина в коричневой ветровке, сидящий с полпинтой пива, поднимает взгляд.

– Он самый. Правда, я больше не инспектор. Зовите меня просто Джеймс. – Он встает и протягивает руку. У его ног – пакет с фруктами и овощами. Он указывает на бар. – Разрешите вас угостить?

– Я сама возьму. Спасибо, что согласились встретиться.

– Не стоит благодарности. Я все равно по средам в городе, за покупками.

Я беру имбирную газировку и возвращаюсь к нему. Поразительно, как нынче легко найти человека. Один звонок в Скотленд-ярд, и я узнала, что инспектор Кларк вышел в отставку; казалось бы, загвоздка, но я просто написала «как найти отставного полицейского» в строке поиска – не «Домоправителя», разумеется, – и сразу вышла на организацию под названием НАОП, Национальную ассоциацию отставных полицейских. На сайте была форма обратной связи, и я отправила запрос. Ответ пришел в тот же день. Они не могли предоставить частной информации о члене ассоциации, но передали ему мой запрос.

Мужчина, сидящий напротив меня, не похож на пенсионера. Он, наверное, догадался, о чем я думаю, потому что говорит: – Я двадцать пять лет оттрубил в полиции. Для пенсии достаточно, но я не совсем от дел отошел. Мы с коллегой открыли маленькую фирму, сигнализации устанавливаем. Ничего сверхъестественного, но деньги приличные. Я так понимаю, вы хотите поговорить об Эмме Мэтьюз?

Я киваю. – Если можно.

– Вы – родственница?

Он явно отметил наше сходство. – Не совсем. Я сейчас живу в доме на Фолгейт-стрит, там, где она погибла.

– Хмм. – Поначалу кажется, что Джеймс Кларк – нормальный, обычный мужик, тип благополучного работяги, у которого может быть домик в Португалии с площадкой для гольфа. Но теперь я вижу, что взгляд у него проницательный и уверенный. – Что именно вы хотели бы знать?

– Я знаю, что Эмма выдвинула какие-то обвинения против человека, с которым встречалась, Саймона. Вскоре после этого она погибла. Я слышала противоречащие друг другу версии того, кто ее убил или что ее убило: депрессия, Саймон, даже тот человек, с которым у нее потом были отношения. – Я специально не называю имени Эдварда, чтобы Кларк не догадался, что тот меня интересует. – Я просто пытаюсь пролить какой-то свет на то, что произошло. Живя там, трудно не заинтересоваться.

– Эмма Мэтьюз обвела меня вокруг пальца, – без выражения говорит инспектор Кларк. – Нечасто со мной такое случалось. Почти никогда, на самом деле. Но эта женщина убедила меня в том, что боится сообщить об очень, очень неприятном нападении, потому что нападавший снял его на видео и угрожал разослать запись всем, кто был у нее в списке контактов. Я захотел ей помочь. К тому же тогда на нас давили, чтобы мы увеличили число осужденных за изнасилования. Я подумал, что с такими уликами я смогу в кои-то веки порадовать начальство, добиться справедливости для жертвы и заодно надолго упечь за решетку гниду по имени Деон Нельсон. Трех зайцев одним выстрелом. Но я ошибся по всем трем пунктам. Она нам с самого начала врала.

– Врать она, значит, умела.

– Или я был стареющий дурень. – Он печально пожимает плечами. – За год до этого умерла моя Сью. А эта девушка, которая мне в дочери годилась… Я хотел все сделать как надо. Наверное, слишком ей верил. Уж во всяком случае, так это было представлено во внутреннем расследовании. Полицейский предпенсионного возраста, хорошенькая женщина, здравый смысл летит к чертям. И в этом было сколько-то правды. Достаточно, чтобы я ушел в отставку раньше, чем следовало, – когда мне предложили.

Он делает большой глоток пива. Я потягиваю имбирную газировку. Мне кажется, что безалкогольный напиток буквально кричит: я беременна, но если Кларк это и заметил, то ничего не говорит. – Теперь-то я понимаю, что кое-что упустил из виду, – говорит он. – Она как-то уж слишком уверенно опознала Нельсона по «СОВА», учитывая, что он, по ее же словам, во время ограбления был в лыжной маске. А обвинения в адрес ее бывшего… – Он пожимает плечами.

– Теперь вы и этому не верите?