Высадив плечом дверь, спецназовцы прыгнули в полумрак ведущей вниз лестницы. Она заканчивалась коридорчиком с несколькими дверьми, и бойцы, как их и учили, начали зачистку с ближайшей. Один ударом ноги снес дверь, второй прыгнул внутрь.
— Работает СОБР, лежать!
Пробегая мимо, Филин и Басов устремились к двери, за которой находился Штык с гостями во время прошлой облавы. На ходу Басов налег на нее плечом и ввалился внутрь, но тут же получил мощный удар — об его голову с оглушительным звоном разлетелась метровая хрустальная ваза. Одна из тех, что стояли по углам подвальной комнаты для приватных встреч.
Как подкошенный Басов рухнул на пол. Штык замахнулся, чтобы швырнуть оставшееся в его руках основание вазы в Филина, но получил от опера сразу три резиновые пули в грудь. Мощными ударами Штыка отбросило на стоящий в центре стол, заставленный бутылками и стаканами. Штык собственной спиной разнес столешницу и провалился на пол, сверху его засыпало стеклом.
— Дим, ты как?
Басов что-то прохрипел, вставая на колени и хватаясь за голову. Значит, живой. Филин, прыгнув на Штыка, рукояткой пистолета нанес ему мощный удар в лицо, ломая хрящи и разрывая ткани. Штык утробно завыл.
— Закрылся, сука!
Схватив его за шиворот, Филин вытащил Штыка из-под обломков стола и снова бросил на пол, но теперь Штык плюхнулся на бок.
В помещение ворвались спецназовцы. Сообразили, что угрозы нет, и один из парней в маске сразу заорал по рации:
— Подвал, нужна «скорая»!
— Я в порядке, — бормотал Басов, вставая с помощью СОБРовцев. — Твою мать, а, бронежилет одел, чтоб подстраховаться! Надо было каску…
В кабинет вбежал Копылов. Филин тем временем, пинком перевернув Штыка на грудь, быстро ощупал его карманы. И в одном из них сразу же нашел диктофон.
— Это он! — крикнул Филин Копылову. — Держи!
— Я не знаю, что это! — захрипел Штык, морщась от боли. Его лицо заливало кровью, нос был сломан. — Эту штуку в зале нашли, мне только что охранник передал…!
— Понятых и следака сюда, быстро! — тут же скомандовал Копылов кому-то в коридоре.
Филин вернулся к Штыку. Заломив ему руку левой — боль в плече только придавала ярости, и суставы Штыка захрустели — Филин рявкнул:
— Где Сват?
Штык молчал, лишь хрипел, из его рта и сломанного носа частой капелью на пол вытекала кровь. Филин правой схватил его за волосы и дернул наверх так, что в шее Штыка что-то хрустнуло. Филин каким-то лютым, почти потусторонним тоном процедил:
— Посмотри на меня. Посмотри на меня!
Штык поднял глаза на Филина… и на несколько секунд застыл, казалось, даже забыв о боли. Таким он не видел опера никогда. Взору Штыка предстало распухшее от побоев, местами синее, местами черное, лицо Филина, на котором горели животной яростью красные глаза.
ebooksa