Белое безмолвие

Робби снова перебил его, спросив о помощи шерпов.

Если Тадеуша и раздражало то, что его перебивают, он этого никак не показал.

– Мы встретимся с Мингма и Дордже, шерпами, которые будут подниматься на гору вместе с нами, когда попадем в базовый лагерь. Дордже брал Эверест шесть раз; Мигма был там девять раз. – Мужчина постарше, сидевший рядом со мной, присвистнул сквозь зубы. – Они очень опытные проводники и очень хорошие ребята. Теперь дальше. Я знаю, что у вас у всех есть список состава нашей группы, который я выслал каждому, – я мысленно отругал себя за то, что не изучил его должным образом, – так что вам уже известно, как кого зовут. Однако давайте сейчас по очереди расскажем о себе подробнее.

Первым вызвался Робби, что меня не удивило. Эдакая непритязательная версия Тома Круза с наманикюренными ногтями и самомнением величиной с Канаду. Он был то ли каким-то ученым, то ли доктором и дважды поднимался на Денали; это его вторая попытка восхождения на Эверест. В прошлом году он пытался сделать это с непальской стороны с другой компанией-организатором, а свою неудачу целиком и полностью списывал на недостатки в работе туроператора. «Леди и джентльмены, полагаю, мы уже определили главного жлоба нашей группы», – мелькнуло у меня в голове.

Дальше была очередь моего дружелюбного соседа с желтыми зубами, шотландца по имени Малколм Фей, владельца сети магазинов, торгующих товарами для домашних животных. Малколм тоже любит поговорить, и, хотя он и не столь напыщенный, как Робби, весь сочится такой же самоуверенностью. Он поднимался на Маунт-Кук[57] в Новой Зеландии и на Чо-Ойю, а в прошлом году тоже пытался взойти на Эверест с северной стороны. Почему вернулся, он не объяснил.

Затем дело дошло до Говарда Перрина, последнего из трех мужчин среднего возраста за нашим столом. Эта прямая осанка, грудь колесом и глаза навыкате кого-то мне напоминали, и тут до меня дошло: «Блин, да это же настоящий Ганнибал Лектер!» Однако внешность оказалась обманчива: бухгалтер, проживающий в Бостоне, он своим срывающимся пронзительным голосом поведал нам, что это будет его третья – и последняя – попытка подняться на Эверест. Непальская сторона уже дважды побеждала его и практически полностью выжала финансово.

У всех трех моих товарищей по команде, выступавших до сих пор, был значительный опыт высотных восхождений, и всё же они потерпели здесь неудачу. «Не паниковать, – скомандовал я себе. – Ты тут не для того, чтобы подняться на вершину этой чертовой горы».

Я почти позабыл о той серьезной на вид женщине, пока она не заговорила сама. В ее речи чувствовался польский акцент, как у Тадеуша:

– Меня зовут Ванда Флорчак. Я родом из Польши, но сейчас постоянно проживаю в Сен-Жерве-ле-Бен во Франции, где работаю инструктором по горным лыжам и альпинизму. Я поднималась на Чо-Ойю, Пумори[58], Аконкагуа и Манаслу без кислородной маски и добралась до высоты восемь тысяч метров на Дхаулагири. Это моя первая попытка на Эвересте.

Каким-то образом ей удалось произнести всё это без эгоистичного хвастовства. Последовало напряженное молчание, потом Ирени хмыкнула. Малколм наклонился ко мне, дохнув на меня пивом, и сказал: «Пять восьмитысячников, и все без кислорода». Он не добавил: «Неплохо для цыпочки», но это и так было написано на его физиономии. Даже на Робби она явно произвела впечатление. Это может показаться эксцентричным и странным, но тут Ванда словно преобразилась в моих глазах, и я подумал: «А она очень даже горячая штучка». Вглядываясь в ее широкий рот и серые глаза, я уже не мог понять, почему вначале она показалась мне непривлекательной. Я мысленно подбирал ей двойника из числа знаменитостей. И не нашел. Она была уникальна, хотя много лет спустя я увидел Тильду Суинтон и с болью подумал: «Это она. Это Ванда». Не то чтобы точная копия, но похожа. Было в ней что-то такое.

Потом дошла очередь и до меня: «Привет, я Саймон Ньюмен. Я здесь потому, что хочу снять трупы погибших альпинистов, чтобы мой приятель мог извлечь выгоду из их смерти, разместив ролик на нашем вебсайте. Я занимаюсь тем, что подаю кофе богатым придуркам вроде вас, и я, блин, пока что не имею ни малейшего понятия, как мне справиться со своей задачей». Я не мог состязаться с ними в альпинистских достижениях, но зато мог в полной мере раскрыть перед ними Обаятельного Сая:

– Ну, такой послужной список трудно переплюнуть! Привет, я Саймон Ньюмен. Живу в Лондоне, занимаюсь тем, что снимаю видео и разрабатываю вебсайты… Ну, пытаюсь, по крайней мере, – легкая скромная улыбка, – и мне действительно очень хочется познакомиться со всеми вами поближе. А пока могу сказать, что ваши достижения на самом деле очень впечатляют.

Мой спектакль, похоже, убедил всех, кроме Ванды, чьего выражения лица я не смог прочесть, и Марка, который думал о чем-то своем.

Ирени прищелкнула языком.

– Саймон, у нас есть еще кое-какая информация о тебе. – Она оглядела остальных. – Он поднимался не только на Серро-Торре[59].

«Неправда, однако я знаю достаточно, чтобы обмануть всех».

– Он также совершил одиночное зимнее восхождение по северному склону горы Эйгер[60].

«Возмутительная ложь. Какой же ты ублюдок, грязный ублюдок, Тьерри!» Ему следовало только подобрать какую-то не слишком известную вершину, чтобы было не так легко проверить, поднимался я на нее или нет, либо сказать, что я входил в состав большой команды, словом, что-то в этом роде. Я поверить не мог, что он не предупредил меня о масштабах своего вранья, до которого ему пришлось опуститься, чтобы получить разрешение для меня. Нет, на самом деле я как раз легко мог в это поверить. Сам виноват, что позволил ему выполнять всю административную работу. Ванда немного оживилась, а Малколм уважительно кивнул.

Повисла многозначительная пауза. Чтобы скрыть свое смятение, я допил пиво и взял еще бутылку.

– А вы вообще бывали когда-нибудь на высоте больше восьми тысяч метров? – растягивая слова, спросил меня Робби.