На лице ее отца появилось выражение, которое девушка не взялась бы описать.
– Я поговорю с Огилви в клубе в понедельник утром, – произнес он после паузы.
– Ни за что, – раздраженно ответила ему Эдит. – Это мое дело, и я сама с ним справлюсь.
Отец посмотрел на нее мягким взглядом, и Эдит приготовилась выслушать его возражения, которые он, несомненно, попытается выдать за отцовскую заботу и ничего больше. Она знала, что никакие возражения не заставят ее свернуть с выбранного курса.
Он слегка нахмурился и, наклонившись к ней, стал рассматривать ее пристальным взглядом, как будто под микроскопом.
– Когда ты встречалась с Огилви, твои пальцы были так же вымазаны чернилами, как сейчас?
Эдит состроила гримасу, сразу же вспомнив чернильное пятно на лбу. Пятно это она заметила, только вернувшись домой.
– Боюсь, что да. Чернила не оттираются.
– Ага, – на лице отца появилась улыбка. Он с удовольствием положил перед дочерью небольшую коробочку. – Я надеялся, что это будет подарок тебе в честь твоей победы, но….
Эдит открыла коробку и вытащила из нее великолепную золотую самопишущую ручку. Это был самый изумительный инструмент для письма, который она только видела в своей жизни, – свидетельство веры отца в ее способности и того, что он поддерживает ее амбиции стать писательницей. Глубоко тронутая, девушка поцеловала отца в щеку. Теперь настала его очередь волноваться, порозовевшие щеки подсказали Эдит, что отец доволен.
– Я строитель, милая. И я лучше многих понимаю важность правильно подобранного инструмента.
– Знаешь, папа, я вообще-то хотела перепечатать рассказ в твоем офисе, – произнесла Эдит просящим тоном.
Она чуть не пропустила выражение расстройства, которое мелькнуло на его лице, когда он взглянул на сверкающую ручку, которая мгновенно превратилась во что-то ненужное и старомодное.
– Перепечатать?
– Хочу послать рукопись в
– Слишком женский?
– Он выдает меня с головой. Я подпишусь как Э. М. Кушинг, и это собьет их с толку.
– Без сомнения, – на его лице появилось меланхолическое выражение.
Глава третья