Она взяла меня за руку и увлекла к выходу. На полпути я остановился и сказал:
— Я не совсем понимаю, мисс Монтес — мы ведь даже не знакомы.
— О, но ведь я вас знаю. Вы так любезно уступили мне свое место в метро — таких джентльменов сейчас днем с огнем не встретишь.
Глядя на девушку, трудно было поверить, что она ездит в метро. Одна бриллиантовая брошка, должно быть, стоила приличного отрезка любой линии метро. Да и серый, с иголочки, костюм совершенно не походил на унылую бесцветную униформу постоянных пользователей нью-йоркской подземки.
Появление девушки и встревожило и озадачило меня, но тем не менее, пригласи она меня вскарабкаться вместе с собой по отвесной стене Эмпайр Стейт Билдинга, я бы согласился. И вдобавок присягнул бы на всех библиях штата Канзас, что это существо не способно даже затаить злой умысел, не то, что совершить дурной поступок. Вблизи я уже рассмотрел, что ей не девятнадцать, и даже не двадцать лет, но, будь ей даже двадцать семь или двадцать восемь, менее чистой и невинной она от этого не стала.
Мы вышли на улицу и, при солнечном свете, её кожа засияла молочной белизной и свежестью. Природной, без тени косметики. Ленни снова взяла меня за руку и прильнула ко мне, словно мы были знакомы уже десять лет. Я сказал:
— Я не могу поверить собственным глазам. Откуда вы знаете, как меня зовут? Кто вы? Ведь такие чудеса ни с кем не случаются. Можно прожить в Нью-Йорке пять жизней и не испытать ничего подобного. Разве что Роберт Луис Стивенсон мог написать такой роман, а доверчивые викторианцы проглотили бы его. Но я не реликт викторианской эпохи…
— Отчего же нет, мистер Кэмбер? Вы — такой красивый и романтичный…
— Вот уж нет. Не сегодня, во всяком случае.
Дойдя до угла, мы свернули к Лексингтон-авеню. Я послушно шагал за Ленни и даже не удивился, когда она сказала:
— Вы, конечно, догадались, что я ждала вас на автовокзале, а потом последовала за вами в подземку. Так что наша встреча — вовсе не случайность.
— Я просто надеялся, что она может оказаться случайностью, — глухо пробормотал я. — Это ведь все из-за ключа, верно? Черт бы побрал этот проклятый ключ.
— Да, — кивнула Ленни. — Это из-за ключа.
Мы пересекли Лексингтон-авеню, оставили позади Третью авеню и уже приближались ко Второй, а я все шагал рядом с ней, покорно, как теленок. С юношеской поры я не испытывал такого удивительного ощущения. Эта девушка словно околдовала меня, её близость, тепло её руки просто завораживали. Я утратил всяческий контроль над собой.
— Если бы не злосчастный ключ, — говорил я себе, — она бы тебя даже не заметила. Опомнись, Джон Кэмбер, ведь твоего позорного жалованья не хватит ей даже на помаду. Неужели ты способен так беспамятно влюбиться в женщину, которой нужно от тебя только одно — без помех завладеть ключом?
Словно угадав мои мысли, она взглянула на меня и спросила:
— Что тебя заботит, Джонни?
Господи, мы и гуляли-то каких-то четверть часа. Почему она уже зовет меня Джонни? Почему бы и мне не называть её Ленни?
— Ты такой молчаливый.
— Да…