— Главное — не нервничай, — сказал я и жестом подозвал нашего официанта. Мерзавец и ухом не повел, только стоял истуканом и пялился на нас с каменной рожей. Я помахал еще раз и в придачу улыбнулся. Ноль эмоций. Тогда я выудил из кармана пятерку, чинно прошагал к нему и вложил банкноту прямо ему в ладонь.
— Я хочу купить прощение и вечную дружбу.
— Ну, конечно, — грустно кивнул он. — За доллар можно купить все. А ведь раньше мне бы хватило просто дружеского слова. Так нет же. А вы все меряете на деньги.
— Извини, дружище, — согласился я. — Я виноват. К сожалению, мы часто спохватываемся, когда уже слишком поздно.
— Да уж. Вы теперь решили надо мной посмеяться?
— Нет, дружище, мне не до смеха. У нас с моей девушкой неприятности нам грозит опасность.
— Она — ваша девушка?
Чтобы не осложнять наши почти наладившиеся отношения, я признал — да, мол, она моя девушка.
— Но вы гораздо старше, чем она. Между вами ведь большая разница в возрасте, да?
— Двенадцать лет.
— Целая пропасть. Ей-то ничего, а вот вы стареете.
Ну и зануда! Я снова оказался в философской ловушке. Мне ничего не оставалось, как спросить, чем объясняется этот парадокс: почему старею только я.
— Сколько ей сейчас?
— Двадцать три.
— Хорошо, допустим — двадцать четыре, двадцать пять — какая разница? А вот вы — дело другое. Вам уже крышка.
Я вытаращился на него, потом решительно потряс головой.
— Послушайте, мистер, мне бы не хотелось устраивать философский диспут. Мы с девушкой хотим только одного — выйти отсюда, воспользовавшись другим путем.
Официант призадумался, потом помотал головой из стороны в сторону.
— Неужели я прошу слишком многого? Почему?
— Другого пути отсюда нет.