— До предела загадочное. И все тут.
— А на что вы намекали вчера?
— Да ни на что. Гусей дразнили. Вы-то ведь не собираетесь так же исчезнуть, как Хортон?
— Пока что нет.
— Пока что? Послушайте, Клэнси, а чем конкретно вы занимались в Рочестере?
— В Рочестере?
— А разве вы не сказали мне, что работали в исследовательской группе фирмы «Консолидейтид Дайнэмикс»?
— Я?
— Ну, не вы, так слухами земля полнится. Полагаю, вы там занимались чем-то совершенно секретным?
— Ошибаетесь, — улыбнулся я. — Всего лишь тяжелой водой.
— Тяжелой водой. Это обнадеживает.
— Еще поговорим на эту тему, — кивнул я в знак согласия. — Боюсь, что мне пора.
— Пожалуйте мятных лепешек. Горленд помешан на огненной воде. Тяжелая вода — огненная вода. Прекрасное сочетание? Возьмите лепешку.
Я взял у него лепешку и попытался заплатить за выпивку, но он и слышать об этом не желал. Затем я вернулся в университет, прошел в крохотный кабинет, ранее принадлежавший Александру Хортону, и связался с коммутатором на Сентер-стрит.
— Включите запись, — попросил я.
— Запись включена, Клэнси. Можете говорить.
— Мне требуется максимально исчерпывающая информация о Джоне Ванпельте, штатном профессоре Никербокерского университета, возраст примерно пятьдесят лет, вес два двадцать, легкий иностранный акцент: «г» похоже на «к», голубые глаза, лысый, седина на висках и затылке, золотая коронка на одном из верхних зубов, склонен к обжорству — возможно, давняя привычка. Завтра у меня будет его фотография.
— Все?
— Пока все.
Затем я пошел к Горленду и попросил дать мне на время фотографию Ванпельта.