— На это потребуется время, мистер Эддиман. Вы ведь звоните из другого города…
— А что если я перезвоню минут через двадцать?
— Что ж, хорошо.
— Еще один вопрос: какая у неё была речь? Как она говорила?
— А чего от неё можно ожидать, мистер Эддиман? Язык чикагских трущоб, крайне ограниченный лексикон. Мы пытаемся помочь таким детям, но в её случае это было невозможно.
Двадцать минут спустя я, как было условлено, перезвонил в Чикаго. Коэффициент умственного развития Хелен Пиласки составлял 99 — низший предел нормы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Я уже собирался покинуть контору, когда позвонил Чарли Андерсон. Голос у него был сахарный — Чарли свято соблюдал правило не наживать себе врагов, если этого можно избежать. Он уже готов был распрощаться, погладив меня по головке и обозвав «пай-мальчиком», когда я ляпнул, что вызвал из Чикаго мать своей подзащитной.
— Что ты сказал? Чью мать?
— Хелен Пиласки.
— Черт побери, Блейк, а когда это вдруг взбрело тебе в голову?
— Пару часов назад, после разговора с директрисой школы, из которой в свое время исключили Хелен.
— Должен сказать, что ты используешь довольно необычные методы, — сухо заметил Андерсон.
— Вы хотите, чтобы я её защищал?
— Конечно, хотим. Но мне также хотелось бы избежать лишних расходов; поэтому, признаюсь, я не вижу необходимости в том, чтобы вызывать сюда её мать. За свой счет она прилететь сюда не пожелала, что, согласись, не похоже на поведение образцовой матери из книжек. Да и Хелен не раз заявляла, что видеть свою мать не хочет. Теперь же, когда нам придется оплачивать её расходы…
— Я сам заплачу за нее, — перебил я.
Андерсон тут же пошел на попятный.
— Ладно, Блейк, не лезь на стенку. Только скажи: что ты пытаешься доказать?
— Я не верю, что она — Хелен Пиласки, и хочу, чтобы мать это подтвердила.
— Что?