— Ничего. А вы сами верите в Бога, мистер Эддиман?
— Не знаю.
— По-моему, никто из нас по большому счету этого не знает. Во всяком случае небесам от нас уже изрядно досталось. Все наши ракеты буквально изрешетили их. По слухам же, эта Хелен Пиласки и впрямь — женщина совершенно необыкновенная. Если хотите ей верить — верьте. Вреда от этого не будет.
— Какого ещё вреда! — заорал я. — Она ведь должна умереть! Она сама этого хочет. Поэтому она и не позволила мне защитить её.
— Что ж, многие люди были готовы умереть за свою веру. Взять Жанну д"Арк, например. Она ведь тоже слышала голос. И мой народ уже два тысячелетия страдает за веру. Поскольку приговор ей уже вынесен…
— Господи, как цинично вы рассуждаете!
— Поверьте, я не хотел бы, чтобы у вас сложилось такое впечатление, мистер Эддиман. Просто вы пришли ко мне с вопросами, ответов на которые у меня нет…
— То же самое сказал мне и Хикс!
— Честное слово — мы с ним не сговаривались. Такое уж это дело. Что бы с нами стало, если бы хоть на один из ваших вопросов существовал ответ? Мы бы разгадали Бога, как закон всемирного тяготения. Но только — выиграли бы мы хоть что-нибудь от этого, мистер Эддиман?
— Не знаю и не хочу знать. Знаю только, что она должна умереть.
— Вы же говорите, что она сама так решила.
— Но почему? Почему?
— Возможно, именно для того, чтобы ответить на вопрос, иного ответа на который не существует.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На сей раз, как я ни пытался, связаться с Чарли Андерсоном по телефону мне не удалось. Я потратил на звонки весь день, а его секретарша исчерпала, должно быть, весь мыслимый список отговорок; кончилось тем, что я записался к Чарли на прием через нее. Через пару дней, на половину третьего. Я приехал на пять минут раньше, но мне все равно пришлось просидеть в приемной сорок минут, прежде чем Чарли соблаговолил меня вызвать. Когда я вошел, он даже не привстал и не предложил обменяться рукопожатием. Сухо кивнув, он произнес:
— Привет, Блейк.
Еще собираясь на встречу, я дал себе зарок, что буду держать себя в руках; однако, одно дело решить, и совсем другое — претворить задуманное в жизнь.
— Привет, Чарли. Ты выглядишь на удивление свежим и расслабленным для человека, которого так трудно застать на месте. Мне казалось, что ты вкалываешь по четырнадцать часов в день.
Закончив свою тираду, я тут же понял, что дал маху — ни права, ни должных оснований для таких слов у меня не было.
— Да, я был занят, Блейк, — коротко ответил он. — Что я могу для тебя сделать?