Сначала они, все трое, стояли. Потом, как по команде, сели. Но мне присесть никто не предложил, так что я продолжал стоять. Они по-прежнему не сводили с меня глаз, словно во мне и впрямь было нечто диковинное. На самом деле ничего диковинного, конечно, не было. Росту — пять футов десять с половиной дюймов, пышная в ту пору шевелюра, круглые щеки, что, надо сказать, всегда доставляло мне немалые неудобства, ибо, стоило хоть чуть-чуть смутиться, как они заливались краской. Портрет завершали карие глаза и толстые очки в роговой оправе.
— Вы поняли, что я имею в виду? — послышался голос Дэвиса.
Я покачал головой.
— Он хочет сказать, — добродушно пояснил Хаусмен, — что вам предлагается ежедневно делать 15-минутную передачу на Би-Би-Си.
Я снова покачал головой. Если бы я расцепил ладони, видно было бы, что дрожат они, как листья на ветру. Меня не увольняют. Дело обстоит еще хуже.
— Ничего не получится, — сказал я.
— Это еще почему?
— Я просто не знаю этой работы. Никогда не писал для радио, никогда не работал в газете.
— А вашей анкетой никто и не интересуется, — сказал Барнс. — Мистер Хаусмен утверждает, что вы пишете хорошо и просто и что у вас есть политическое чутье. От вас требуется пятнадцатиминутная передача, в которой людям в оккупированной Европе рассказывалось бы, что происходит на войне, как действуют наши части и каковы надежды на будущее. Мы хотим, чтобы этот рассказ был прямым и честным, никаких соплей. И ничего придумывать не надо. В вашем распоряжении примерно 20 дикторов, каждый день вы будете выбирать трех — на англоязычные страны. Остальные будут работать над переводами.
— Все равно ничего не получится, — взмолился я. — Не сегодня-завтра меня призовут.
— Элмер Дэвис подошел, сдернул с меня очки и, пристально всмотревшись, сказал:
— Правым глазом вы фактически ничего не видите, так ведь?
— Отнюдь, — запротестовал я, — все отлично вижу.
— Вас не призовут, — сказал Элмер.
— Ну а если я запорю дело?
— Дадим вам неделю, если не справитесь — выгоним.
— А призовут, — утешил меня Барнс, — тоже ничего страшного, будете приходить на работу в форме. Если, конечно, вас не уволят до этого.
Меня не уволили. Недели перетекали в месяцы, а меня все не увольняли.
— Доброе утро, вы слушаете Голос Америки…
— Buon giorno…
ebooksa