Катализатор

– Я… – снова попытался ответить Йенси и закричал, когда иглы впились в плоть. Наконец ему удалось произнести сдавленным голосом: – Йенси.

– Уже теплее, но все же неверно. Может, попробуешь еще?

Йенси умоляюще посмотрел на человека в халате:

«Почему же нет? Это ведь мое имя! Мое! Я правильно ответил. Отпустите меня».

Но человек в халате все с тем же ничего не выражающим лицом молча наблюдал за учащенно дышащим Йенси. Не дождавшись ответа, он спросил:

– Хочешь, я дам тебе подсказку?

Он нарочито медленно поднял руку. То, что Йенси принял за металлический предмет, на самом деле оказалось зеркалом. Поначалу человек в халате держал его так, что в нем отражался только участок стены, но вот на зеркальную поверхность упал свет, она ярко вспыхнула и на несколько мгновений ослепила Йенси.

А потом он разглядел колеблющееся отражение и не поверил своим глазам: лицо в зеркале принадлежало не ему, а Иштвану.

Когда Йенси проснулся, все его тело болело. Он потер руки и даже удивился, не увидев на них следов от игл. Йенси встал, прошел в ванную и посмотрелся в зеркало, чтобы удостовериться, что это действительно он, а не Иштван. В кои-то веки он испытал удовлетворение при виде собственного осунувшегося лица и покрасневших глаз – наглядных свидетельств очередной ночи беспокойных снов.

Снова ложиться спать было страшновато – вдруг повторится тот же кошмар. Йенси заправил кровать, улегся поверх покрывала и стал размышлять.

«Я делал для Иштвана все, что мог. Пока мы были вместе, я старался помогать ему, оберегал от всяческих неприятностей. Отговаривал от необдуманных поступков. Когда он пропал, я несколько лет разыскивал его. Нет, я делал все, что мог».

Но он и сам не верил себе. Ведь он так и не нашел пропавшего брата. Как же можно говорить, будто сделал все возможное, если никаких следов Иштвана обнаружить так и не удалось?

День выдался тяжелый. Во-первых, Йенси ужасно вымотался, даже сильнее обычного. А кроме того, он весь день ловил себя на том, что снова думает о брате, гадает, где тот может сейчас находиться. До него доходило множество историй о методах, которые применяют против террористов и политических заключенных, и Йенси опасался, что его несчастному брату, скорее всего, выпала подобная страшная участь. Возможно, от пыток он окончательно сошел с ума, сделался совершенно невменяемым. Его могли серьезно покалечить, изуродовать. Могли даже убить.

После всех этих мыслей так ли уж ему хочется узнать, что случилось с Иштваном? Даже если брат вдруг вернется, останется ли он тем самым человеком, которого знал Йенси?

«Я буду думать о нем еще несколько дней, а потом постепенно снова забуду, – убеждал он себя. – Буду жить как ни в чем не бывало. Да, я не смог разыскать Иштвана, но разве можно меня за это винить?»

Однако время шло, а Йенси не переставал думать о брате и не мог с этим ничего поделать. И тогда он поступил, как всегда в таких случаях: написал очередное прошение военным, чтобы ему разрешили связаться с Иштваном. Йенси знал, что это обращение постигнет та же судьба, что и все предыдущие: оно просто исчезнет. В военном ведомстве сделают вид, будто ничего не получали. Зато он успокоит свою совесть и сможет убедить себя, что да – он пытался что-то сделать, но, увы, не вышло.

Йенси по-прежнему, как и четыре года назад, когда пропал брат, работал перевальщиком. Он пилотировал небольшой корабль, предназначенный для доставки грузов с местных орбитальных аппаратов на большие межпланетные суда и наоборот. Утром он приходил в контору, получал задание на день и вместе с немногочисленным экипажем мотался туда-сюда, пока все товары не были доставлены по назначению. Если все шло без происшествий, они укладывались в обычную смену – восемь часов. Если же случалось что-то непредвиденное, приходилось задерживаться на работе до полного выполнения плана. Сверхурочных, впрочем, сколько бы он ни переработал, не полагалось. Экономическая ситуация на планете оставляла желать лучшего, и Йенси был доволен тем, что имеет хоть такую работу. Само пилотирование было довольно рутинным делом, – ничего сверх того, чему его могли бы обучить за несколько первых недель в школе для подготовки военных пилотов, за исключением процесса стыковки – но и этого Йенси хватало для счастья. Много денег он не зарабатывал, на черный день не откладывал, но худо-бедно сводил концы с концами.

И вот спустя несколько недель, вернувшись домой, Йенси обнаружил на автоответчике видеопослание. От матери. Это было неожиданно, ведь Йенси ни разу не общался с ней, с тех пор как мать забрали в психушку, и, судя по подписи к посланию, там она по-прежнему и пребывала. Выглядела, впрочем, мать неплохо: волосы расчесаны, а глаза, хотя и не могли сфокусироваться надолго на одном предмете, уже не метались беспорядочно, как бывало прежде. Кроме того, пускай она и произнесла всего несколько слов, но выразила свою мысль четко и ясно.

– Йенси, мне нужно с тобой увидеться. Приезжай.

В этом не было смысла. С чего вдруг мать позвонила? Она всегда винила его в исчезновении Иштвана, и, когда он прежде пытался несколько раз с ней встретиться, она неизменно отказывалась. Даже тогда Йенси не особо жаждал ее видеть, но чувствовал себя обязанным. Сейчас видеться с матерью тоже не хотелось, однако под влиянием недавних переживаний из-за Иштвана, чувствуя свою вину перед братом, Йенси все же решился пообщаться с ней. Хотя бы по видеофону, не вживую. Это было бы уже слишком.