– Энергию? Ощутить? Что за мистическую чушь вы несете?
Брайден решил не настаивать и пошел на попятную:
– Я имел в виду поиск и измерение различных аномалий. Магнитных, например, или перепадов давления. Вообще любых отклонений от нормы. Всего, что может указать нам на тот объект, который ищет Обелиск.
– Опять вы за свое. Вы все время думаете об Обелиске как о человеческом существе.
Брайден едва сдержал гнев. Он вовсе не воспринимал Обелиск как человека. Разумное существо – да, но не человеческое. Он гораздо выше, совершеннее человека.
– Это просто метафора, – сказал Брайден. – Ничего такого я не имел в виду.
Декстер холодно посмотрела на него:
– Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой. Ладно, давайте поглядим, что нам удастся найти.
Голос и меняющееся лицо приходили теперь постоянно. Бóльшую часть времени Голос был почти неразличим, однако если Иштван настраивался на нужный лад, то все-таки мог его услышать и понять. Иштван как будто снова обрел брата, но Голос был лучше брата, потому что, в отличие от Йенси, не собирался бросать его. Он стал Иштвану новым другом: тем, кто хочет всегда быть рядом, тем, с кем можно провести всю оставшуюся жизнь.
Он начал обучать Иштвана разным вещам. Иногда Иштван чувствовал, как он очень бережно дотрагивается до его мозга, сглаживает какие-то участки, расправляет, как будто создает нечто новое. Это было странное ощущение невероятной близости, точно кто-то осторожно погрузил руки в его голову и нежно гладит мозг. Поначалу Иштван немного побаивался, но бестелесные руки дотрагивались до определенного участка мозга, и страх ослабевал. Перед ним появлялись образы и фигуры; странные искривленные, бесцветные формы, которые он, казалось, не только видел глазами, но и понимал, чувствовал, что, имея подходящие инструменты и опыт, мог бы сам их построить. А Голос шептал Иштвану, что это будет великолепно.
«Великолепно. Следующая ступень эволюции. Чудесное Слияние, которое позволит сознанию жить в человеческом теле, но одновременно и вне его».
Это было прекрасно, настолько прекрасно, что Иштван почти не заметил боли, когда пришел новый импульс – более сильный, чем когда-либо, – и выбросил его в иной мир. Он слышал оттуда, как в мире, который он покинул, кричат и стонут его товарищи по заключению, и знал, что они тоже чувствуют это, хотя и иначе, чем он сам. Если невидимые пальцы в мозгу Иштвана двигались очень деликатно, перекраивая там что-то на свой лад, и он только испытывал будоражащие, опьяняющие чувства, то остальным узникам должно было казаться, будто им медленно отрывают головы. И действительно, когда пульсация ослабла и зрение частично вернулось, Иштван увидел, как сидевший напротив за столом заключенный бился головой о стол, пока наконец его череп не треснул. Кровь скопилась в лужицу на столешнице и потекла ручейком в направлении Иштвана. Он сидел, равнодушно следя за ее течением, и не пошевелился даже тогда, когда она начала капать ему на колени. Мысли Иштвана были заняты другим. «Интересно, он умер? Как же его звали?» Затем Иштван решил, что это не имеет значения. Да, этот человек еще жив, но скоро он умрет.
Вой сирены оповестил узников о том, что нужно вернуться в камеры. Все выглядели глубоко потрясенными. Некоторые бесцельно бродили туда-сюда, другие просто стояли, уставившись на заключенного с раскроенным черепом, а один безостановочно колотил себя по голове кулаками. Однако постепенно они стали приходить в себя и разбрелись по камерам. Иштван оперся руками о стол по обе стороны от лужи крови, но не успел встать, потому что услышал Голос:
«Подожди».
– Подождать? Зачем?
Но ответа не было. Иштван огляделся, увидел, как другие заключенные медленно возвращаются в камеры, посмотрел на мертвого (или умирающего) человека за столом. Что такое известно Голосу? Если Иштван останется, его изобьют охранники, возможно, до смерти. Иштван попытался встать.
«Подожди».
В замешательстве он снова сел на скамью. Зачем ему оставаться? Что он от этого выиграет? Нет, нет, это будет ошибкой. И все же он остался на месте.
Громкоговоритель пролаял предупреждение, и теперь у Иштвана оставалось тридцать секунд, чтобы вернуться к себе. Он отсчитал их про себя, потом отсчитал еще шестьдесят и услышал, как лязгнули, закрываясь, двери камер.
«Ну вот, уже слишком поздно, – подумал Иштван. – Теперь мне достанется».
ebooksa