Чужаки

– Живее! – крикнул он.

Джоан направилась к нему и тут заметила…

…идущего между стеллажами с книгами домочадца.

Свет погас и вновь зажегся. Сектант оказался значительно ближе, совсем близко. Он двигался с большой скоростью, хотя и не бежал.

В панике Джоан бросилась налево. Но и в этом ряду она увидела домочадца – он шел уверенно, словно с самого начала знал, где ее застанет.

Джоан побежала к северной лестнице, подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, задним умом понимая, что сама себя загоняет в самую дальнюю часть библиотеки и что большинство студентов с этажа устремились к южному выходу рядом с лифтами. Непрерывное мигание освещения в сочетании со звоном сигнализации придавали сцене сюрреалистический оттенок и нагоняли еще больше жути.

Когда сигнализация вдруг замолчала, наступила такая гнетущая тишина, что, казалось, лопнут барабанные перепонки.

Джоан застыла на месте. Крейга нигде не видно, Тессы и Вай и след простыл. Наверное, успели спуститься вниз с остальными.

Неужели она одна на шестом этаже?

Нет, не одна. Здесь домочадцы.

Джоан со всех ног бросилась к лестничной шахте. Ее охватил ужас, подобный тому, какой она чувствовала в Доме, только помноженный на десять. Во внешнем мире Отец не мог распоряжаться, как в своих владениях, но теперь Дом разрушен, Отец взбешен – невозможно предсказать, что еще придет ему в голову.

Джоан толчком распахнула дверь. На лестничной клетке стоял знакомый запах, словно кто-то пролил духи с тяжелым цветочным ароматом. Сразу же начало твориться что-то неладное с головой. Джоан попыталась вернуться обратно, однако кто-то схватил ее сзади за руки, прижал их к бокам. Опустив глаза, девушка увидела не пальцы, а когтистые лапы: кожа – синяя, длинные когти – черные. Ей на голову натянули влажный мешок, пропитанный застоявшимся запахом лакрицы.

И свет померк.

* * *

Очнувшись, Джоан увидела перед собой Отца.

Стояла ночь. Черты старца едва различались в дрожащих сполохах свечей. Глаза – жесткие, губы в кольце густой бороды – сурово сомкнуты, в руках – Библия, хотя он сжимал ее так, будто собирался разорвать пополам. Джоан лежала на спине на чем-то твердом. Она попыталась приподняться на локтях и не смогла. Что-то держало ее – то ли путы, то ли чужие руки. Кроме того, она не чувствовала тела ниже шеи – оно полностью онемело. Возможно, ее вовсе ничего не удерживало. В голове мелькнула паническая мысль – вдруг она парализована на всю оставшуюся жизнь?

– Где я? – Когда Отец промолчал в ответ, Джоан добавила: – Гэри придет за мной.

– Он мертв, – пожал плечами Отец. – Все твои друзья мертвы, Руфь.

Его слова произвели физический эффект – словно кто-то саданул в живот. По самодовольному тону девушка поняла, что Отец говорит правду, и преисполнилась глубоким отчаянием. В эту минуту Джоан пожалела, что осталась в живых. Родителей больше нет… Гэри… друзья… она наедине с человеком, которого в целом мире ненавидела больше всех. Лучше бы он ее убил. Но этого Отец как раз не сделает. В конце концов она умрет. Однако, прежде чем это случится, Отец заставит ее помучиться, отомстит сполна.

– Я строю новый Дом, – сказал он на Языке, – и твое призвание – помочь мне.

– Ни за что, – ответила Джоан по-английски. Посмотреть Отцу в глаза ей не хватило мочи.