– А что в нем намешано?
Роули защемил переносицу, а затем с видом заговорщика подмигнул:
– Ну… в общем-то, не знаю, сам я его не пил.
Коннор непонимающе уставился на него, но тут его осенило: правила компании запрещали потребление алкоголя меньше чем за двадцать четыре часа перед появлением на работе.
– Ну да, конечно.
– О’кей, все кончено… ты получил, что тебе было надо?
– Да, спасибо. Ценю твою помощь. – Коннор встал, уступая место Роули.
– Что ж, давай посмотрим, что нам сулит день. Некая маленькая птичка нашептала мне, что сегодня может быть большой шум.
44
Коннор посвятил работе все время ланча, сделав лишь десятиминутный перерыв, когда покинул здание Бендикс, чтобы позвонить из уличного таксофона. В три часа он сообщил Чарли Роули, что должен уйти пораньше, потому что ждет доставки мебели в его новую квартиру.
Он поехал из Лондона на юг, выехал на кольцевую дорогу М25, затем снова повернул на юг, выбрался на трассу М23 и мимо аэропорта Гатвик направился к побережью. Стоял хороший день, но по мере того, как машина спускалась в глубокий провал меж холмов Саут-Даунс, свет стремительно меркнул, а небо обретало цвет темно-синего металла. Он включил фары и ярко-оранжевую подсветку приборноц панели, машину он вел быстро и аккуратно, то и дело поглядывая на часы.
В двадцать минут пятого он добрался до предместья Брайтона и повернул во двор перед пабом. В салоне машины было полутемно, и ему пришлось прищуриться, листая страницы компьютерного журнала, лежащего на пассажирском сиденье. Наконец он добрался до нужного ему раздела и нашел название компании, которую искал, и схему маршрута к ней, которую записал на полях. Он проверил его и проехал через центр города, направляясь к морю.
Примерно минут через десять он миновал лес минаретов с куполами, что высились справа от него, – Королевский павильон, массивное экстравагантное идиотское строение, которое Георг IV возвел для своей любовницы. Это был главный опознавательный знак Коннора, и теперь он начал искать адрес, который предполагал увидеть слева от себя. После светофора он увидел этот номер, нарисованный на колонне элегантной террасы времен Регентства. «24». На окне первого этажа красовалась большая вывеска «Интернет-павильон».
Он проехал мимо, следуя по направлению, полученному им на автостоянке. Режущий холодный ветер обдувал его, когда он возвращался к набережной, мимо ярко освещенного мола, крепко сжимая в руках свой лэптоп «Эппл-Мак», сожалея о том, что не взял перчатки. Повернув за угол, он поднялся по ступенькам дома с номером 24 и позвонил в домофон.
Раздался резкий щелчок, и, когда он толкнул дверь, она открылась; он прошел по узкому коридору и поднялся по лестничному пролету. На верхней площадке его встретила теплая улыбка элегантной молодой женщины двадцати с небольшим лет.
– Меня зовут Боб Фрост… я звонил днем.
– Да-да, из Кентербери? Вы легко добрались до нас?
– Вы дали безошибочные указания.
– Проходите. Чай или кофе?
– Кофе, будьте любезны, черный, без сахара. – Он проследовал за ней через длинную комнату, которая выглядела как Центр управления полетами в Хьюстоне, и через офис, заставленный столами с компьютерными терминалами, за которыми с лихорадочной одержимостью трудились лысый мужчина, юноша с собранными в хвост волосами и еще какой-то человек со свирепым выражением лица и зажатой в зубах сигаретой. Клубки проводов, подобно спагетти-мутантам, вились между столами и уходили к распределительным коробкам, стоящим на полу. Треск клавиш и помаргивание индикаторов смешивались с писком, звоном и шипением соединений через модемы.