Он снова промолчал.
– Ты хочешь отомстить – так же как и Уэнтуорт? В этом причина? Или я заблуждалась на твой счет? Может, для тебя это всего лишь игра и тобой руководит легкое любопытство, но его недостаточно, чтобы ты рискнул своим положением ради того, во что ты веришь?
Он протянул руки и сжал в ладонях лицо Монти:
– В понедельник я предупреждал тебя – брось это расследование, пока еще у тебя есть такая возможность. А ты мне ответила, что ты стайер. Не нападай на меня, Монти, мы с тобой на одной стороне.
– Так ли? Я ничего не знаю о тебе. Мы спим вместе, мы разговариваем, и это в самом деле чудесно, но ты мне никогда ничего не рассказывал о себе. Каждый раз, когда я спрашивала о твоем прошлом, ты уходил в сторону, как ловкий политик. Я не знаю, кто ты на самом деле.
– Когда придет время, узнаешь.
– А когда оно придет, это время?
74
Воскресенье, 27 ноября 1994 года
Когда «БМВ» отъехал от гостиницы, в которой они остановились меньше часа назад, Монти сидела на месте пассажира. Коннор вел машину, следуя ее указаниям, и через пару миль они уже набирали скорость на почти пустынном шоссе М4.
Утреннее сияние солнца уже поблекло, и небо затянулось мраморной пеленой облаков; еще несколько часов – и начнет смеркаться. Капли дождя застучали по ветровому стеклу. Примеряясь к движениям «дворников», Монти искала знак поворота и прикидывала, как ей убедить отца помочь им. Сколько она может рассказать ему? И, что более важно, не подвергнет ли она его физической опасности?
Из-за Анны и других женщин в списке она должна действовать как можно быстрее. Одна из них должна была рожать в декабре; удастся ли спасти ее, если врач будет предупрежден о ситуации?
Она подумала о Чарльзе Кингсли, который остался наедине с горем в своей прекрасной квартире, и о том ужасе, который через несколько недель обрушится на мужей других ни о чем не подозревающих женщин.
Монти решила, что должна рассказать отцу все. Она должна поставить крест на той уверенности, которую внушила ему, что «Бендикс Шер» – самая лучшая компания; теперь он должен знать ее подлинную сущность. Несмотря на свое упрямство, он мудрый человек; может, он и придумает, как лучше действовать. Когда Монти пришла к такому выводу, она почувствовала себя чуть более спокойной.
Дом Губерта Уэнтуорта располагался на тихой, непритязательной улочке окраины Слау. Стены домов были выложены мелкой коричневой галькой и украшены имитацией стропил времен Тюдоров. Строение, как и его владелец, производило впечатление запущенности и неухоженности.
Монти взялась за дверной молоток и постучала, и как раз в этот момент дверь открылась. На пороге стоял Губерт Уэнтуорт.
Она представила Коннора и Губерта друг другу. Уэнтуорт пожал протянутую руку и ответил на приветствие:
– Как поживаете, мистер Моллой? Если не ошибаюсь, у вас балтиморский акцент?
– Вы не ошиблись. Я просто поражен!
Уэнтуорт пригласил их войти. Дом был маленьким и неухоженным, и Монти сморщила нос от запаха старых вещей, пыли и кошек. На стене висела керамическая плитка с рукописной надписью «Благословение этому дому». Все это напомнило ей визиты к бабушке в детском возрасте.