– А я вместе с отцом лечу в Вашингтон в четверг!
– Ты шутишь?
– Ничего подобного. Нас ни больше ни меньше ждет обед с Клинтоном, а папа будет выступать на симпозиуме по генетике. Ты тоже летишь на него?
– Нет, я и не слышал о симпозиуме. Я-то должен нанести визит в патентный офис, без вариантов. – Он сделал глоток вина. – Ну до чего приятная новость! Ты в первый раз в Вашингтоне?
– Так точно, сэр.
– Декабрь – не лучший месяц. Слишком холодно.
– Знаешь что, я с удовольствием встретилась бы с твоей матерью. – Она радостно посмотрела на него. – У нас получится?
Он кивнул:
– Я тоже хочу, чтобы вы встретились. Мы это организуем.
Монти еще раз наполнила их стаканы и снова посмотрела на него:
– Чем занимался твой отец?
Коннор стряхнул пепел с сигареты.
– Он был государственным служащим.
– В Вашингтоне?
– Ага.
– Вы были близки с ним?
– Нет, он умер, когда мне было восемь лет.
– Какая жалость… он что, болел?
Вместо ответа, Коннор молча затянулся сигаретой. Монти почувствовала, что коснулась больной для него темы, и заговорила о другом.
Этой ночью Коннору снова приснился тот же сон. Птица пикировала с неба длинным крутым зигзагом; она то ли летела, то ли падала свинцовым отвесом, словно тень, которая гонится сама за собой. Потом она врезалась в землю и превратилась в его отца.