Настала тишина, а потом папа заговорил совсем тихо, так что мне пришлось прижаться ухом к двери, чтобы расслышать:
– …твоя вина, неужели непонятно? …уделяешь все внимание Дэниэлу… искать на стороне…
Мамин страдальческий голос был слышен во всем доме:
– Так это правда? Как ты мог? Ты ее любишь? Ты от нас уйдешь?
Папиного ответа я не расслышала – его заглушили отчаянные рыдания. Я как стояла согнувшись у двери в коридоре, так и застыла. Мне чуть не стало дурно: у папы роман на стороне?!
И тут я увидела Дэниэла – брат поднимался по лестнице, ухмыляясь как ни в чем не бывало. Его зрачки были огромные.
Я ворвалась за ним в его комнату.
– Мама с папой расходятся, и все из-за тебя!
Дэниэл пожал плечами:
– Должна же она знать.
От такого безразличия я начала закипать:
– Если бы ты не был таким отвратительным, у них все было бы хорошо!
Судя по виду, Дэниэл был шокирован – а может, он и вправду был искренне задет. Я же всегда его защищала, любила, присматривала за ним, как мне велели с того дня, когда он появился в нашей семье. Даже когда он испытывал наши нервы на прочность. Но ужас от открытия, что у папы другая женщина, привел меня в исступление, и я бросила:
– Не надо нам было брать тебя из приюта. Тогда ты не причинил бы столько боли. Ненавижу тебя!
Лицо Дэниэла искривила гримаса. Я сразу поняла, что обидела его до глубины души – нет, уничтожила его.
Я примирительно протянула руку. Дэниэл оттолкнул ее, но затем вроде бы передумал – схватил и стиснул так, что пальцы затрещали. От боли я вскрикнула. Он дернул меня к себе, и его глаза, сумасшедшие от черноты, оказались совсем рядом. Я ощущала запах его дыхания.
Пульс бился у меня в горле. Слова легли на кончик языка, готовые сорваться. Слова, навсегда изменившие нашу жизнь.
– Ты дрянь, Дэниэл. Все это говорят. Люди правы, ты гадость ходячая.
Он расхохотался. Я знала, что означает этот смех. И тогда я ударила его сперва по одной щеке, затем по другой.
– Хоть бы тебя никогда не было на свете!