Жена моего мужа

– Том, – сказал Эд. – Мы знаем, что произошло в школе. Впусти нас.

Это можно было продолжать до вечера: Том на такое не поддавался.

– Я не хочу разговаривать.

– Ты знаешь, что учительнице пришлось накладывать швы? – не отступал Эд.

– Могла бы и не накладывать, – отрезал Том. – Не надо было падать.

Учительница виновата, что упала. Я виновата, что расстроила Дэниэла перед его концом. Эд виноват, что не рассказал мне о трасте. Джо виноват в убийстве Сары Эванс.

Кто может разъяснить, что такое на самом деле вина? Это не такой простой вопрос, как кажется.

Мы с Эдом, изо всех сил стараясь не терять самообладания, начали что-то решать с дальнейшим обучением Тома. Нелегко найти школу при его специфике, но онлайн-группа и школьный психолог подсказали, где попытать счастья. Как мы позже узнали, другим родителям пришлось потратить массу времени на поиски «адекватной учебной программы для детей с расстройствами аутической природы», так что нам еще повезло.

Хорошая, согласно отзывам, школа находилась в часе езды от дома родителей. Интернат с гибким расписанием снимал с нас львиную долю проблем, однако усиливал чувство вины. Но ситуация требовала немедленных действий, поэтому мы с Эдом поехали на разведку. Там учились такие дети, как Том, но многие были еще сложнее: когда мы проходили по коридору, одна учительница смывала со стены кал. Этот запах словно въелся в нас и душил осознанием, на какую жизнь мы обрекаем сына.

– Как же можно его в интернат? – плакал Эд на обратном пути. Наглухо забитое машинами шоссе могло служить аллегорией тупика, в котором мы оказались.

– Ты же учился в интернате.

– Это совсем другое.

– Ты имеешь в виду, что твой был престижным?

– А хоть бы и так!

– Мы отправляем сына в интернат, потому что не можем с ним справиться, а там предоставляют специализированную помощь, – сказала я, барабаня пальцами по рулю.

– Как холодно, как бесстрастно ты это говоришь!

А я только так и могла выдержать. Это лучше, чем метод Эда, надиравшегося не только вином, но и водкой.

Спустя несколько недель я набрала номер Карлы и извинилась, что мы не отвечали на ее звонки.

– У нас возникли проблемы, – сказала я, коротко пояснив, что у Тома неприятности в школе, но мы уже со всем разобрались.

Мы пригласили ее на ужин. Напряжение не проходило, но ужин прошел лучше, чем я ожидала, за исключением неловкости с картинами Эда и еще когда муж позволил себе сказать лишнего о Томе. По крайней мере, не сболтнул, что мы перевели сына в другую школу, где привыкли к его «типу поведения», и что теперь Том отказывается разговаривать с нами по телефону.