Эсхил

- Это ужасно, - продолжал Рихтер. - Горчичный газ хуже всего. Люди истекают кровью и горят, но самое жуткое - это смотреть им в глаза. Человек задыхается, но его взгляд, при этом, незабываем. От хлора умирают быстрее, но я бы не хотел себе такой участи. Не знаю, на что способен ваш формальдегид, - заявил он, - но очень хотел бы на это посмотреть.

- Замолкни, иначе будешь первым, - сказал Фреке.

Рихтер рассмеялся.

- Полагаю, если бы вы хотели это сделать, то уже сделали бы.

- Может, его просто убить? - спросил человек с оливкового цвета кожей.

Рихтер перестал смеяться. Этот человек был спокоен, как был бы спокоен сам Рихтер, будь он на его месте.

- Этторе прав, он опасен, - сказал Квинтус, держа его на мушке. - Я приказал ему заткнуться, но он не слушает.

"Этторе, точно". Порой, трудно бывает запоминать фамилии.

Камински вытер руки и встал перед коммандером. В его взгляде появилось то, чего Рихтер прежде не замечал: какая-то решительность. Он был слишком решительно настроен.

- Мы никого не убиваем без необходимости. Даже такого сумасшедшего садиста, вроде вас, коммандер. Иначе, мы бы ничем не отличались от подобных вам. Может, это и замыленное выражение, пусть так. Но это правда.

Швед хмыкнул.

- Ага, точно. А те, наверху?

- Если им хватит ума, они успеют выбежать наружу раньше, чем задохнутся. Травмы будут, конечно, но не смертельные.

Рихтер уловил ложь в его словах и улыбнулся. Вопрос в другом: врал ли Камински только друзьям или пытался обмануть сам себя?

- А если не сработает? Или у них найдутся противогазы? - не унимался Фреке.

К нему подошел Этторе и положил руку на плечо.

- Мы всё проверили. Сработает.

- Должно, - согласился Камински.

- Да, должно.

Фреке кивнул, удовлетворенный.