Зак жил в тесной квартирке над магазином, места в которой оставалось еще меньше из-за хранившегося в ней товара. Эти предметы не имели коллекционной ценности, по большей части их приобрели в нагрузку к действительно неординарным вещам. Квартиру загромождали коробки вышедших из употребления дорожных карт, целая охапка школьных атласов, несколько десятков дешевых, весело раскрашенных глобусов. Зак смирился с обитанием среди остатков непроданного товара.
Поиски новой работы или нового жилья были ему не в новинку, но и не в радость; если разобраться, лучшей работы, чем в магазине карт, у него не случалось и, возможно, уже не случится. Разумеется, Зак не мечтал о такой жизни и карьере; с другой стороны, он никогда не отличался амбициями и не строил конкретных планов на будущее. Образование его состояло из ряда мало связанных между собой курсов – по антропологии, истории девятнадцатого века, авангардному кино, музейному делу, управлению архивами и, конечно, картографии различного вида – традиционной, критической, планетной и радикальной.
Какую стезю подобный набор предметов мог ему уготовить, сказать было трудно. Несмотря на грамотность и эрудицию, Зак не годился в ученые – его интересы были слишком узки и экстравагантны: Леон Баттиста Альберти5, сборные карты восемнадцатого века, дебаты вокруг «неделимых элементов информации». Он не собирался получать докторскую степень, писать книги, тем более преподавать. И хотя подчас Зак воображал себя опекуном или хранителем какой-нибудь в высшей степени специализированной, возможно, тайной коллекции карт, он отдавал себе отчет, что просто-напросто фантазирует. Все остальное время он считал себя картоголиком. А где еще работать картоголику, как не в магазине карт? Такую работу можно считать везением.
Пока же Зак сидел за стойкой и смотрел в окно на улицу скучающим – а каким еще в таких обстоятельствах? – взглядом. Поэтому, когда на тротуаре появилась движущаяся груда тряпья, он не сразу сообразил, кто или что перед ним. Ясное дело, тряпье не могло двигаться само по себе, кто-то внутри него перебирал ногами. В районе еще встречались последние оборванные бродяги, однако здесь явно другой случай. Во-первых, тряпки эти когда-то были ценной тканью, возможно накидкой или бархатной шторой. Теперь ткань испачкалась и свалялась, но все еще сохраняла остатки былой роскоши.
Тюк остановился, на минуту замер и стал расти – человек внутри него решил подняться. Появилась голова – женская. Лицо скорее моложавое, чем молодое, осунувшееся. Длинные волосы цвета мокрой газеты – женщина некогда была красива. Ее глаза остановились на вывеске «Утопиума», в них зажглась надежда. Она запахнулась в тряпье и направилась к магазину.
Первым побуждением Зака было преградить вход, не впускать бродяжку в магазин, потом он решил сперва чуть-чуть приоткрыть дверь и поговорить с ней, сказать – строго, если потребуется, – чтобы шла себе подобру-поздорову. Но когда он заглянул женщине в глаза, внутри зашевелилось слабое сочувствие.
Женщина ответила опасливым, полным подозрения взглядом и произнесла хрипловатым голосом:
– Вы мне не поможете?
Зак подумал, что она имеет в виду деньги, пошарил по карманам и обнаружил лишь унизительно малое количество мелочи.
– Что здесь? Не больница ли? – спросила женщина.
– Нет. Магазин.
Лицо женщины скривилось, словно она привыкла постоянно испытывать горькие разочарования. Кстати, неподалеку находился пункт неотложной помощи. Зак хотел было объяснить, как туда дойти, но не успел.
Тряпки, оказалось, не падали только потому, что бродяжка прижимала их к телу руками. Услышав, что «Утопиум» не медицинское учреждение, женщина ослабила хватку, и ее «одежда» упала на мостовую. Откуда ни возьмись, на пороге перед Заком оказалась обнаженная женщина. Тело – худое, бледное, неопрятное, ребра торчат, кожа обвисла. Прежде чем Зак успел как следует его рассмотреть, незнакомка быстро повернулась к нему спиной.
Спина ее казалась не такой голой, как остальные части тела, потому что была покрыта татуировками – резкими, бессмысленными линиями и символами, которые на первый взгляд напоминали кляксы или дикие каракули. И все же в них было что-то интригующее. Зак с сомнением подумал: не карта ли это, убогая и грубая? Однако рассмотреть ее не получилось – женщина вновь повернулась к Заку лицом и закуталась в тряпки. Перед ним на мгновение приоткрылся образ чего-то потаенного и прекрасного – на большее он рассчитывать не мог.
Не понимая, что увидел минуту назад, почему это было ему показано, и не на шутку смутившись, Зак пробормотал, что может запереть магазин и отвести ее в пункт неотложной помощи, если она пожелает. Женщина лишь грустно покачала головой.
Зак понятия не имел, что делать дальше. Он испугался, что они простоят здесь до утра, ничего не говоря, никогда уже не расцепятся, не в силах принять какое-либо решение, но тут заметил помятый «Кадиллак» цвета «синий металлик», остановившийся чуть ниже по улице. А может быть, он стоял там все это время? Автомобиль прокатился метров сто и замер прямо перед магазином.
Водитель в потрепанной кожаной куртке сначала открыл пассажирскую дверцу и только потом вышел. Он быстро и целеустремленно направился к женщине, крепко схватил ее за руку, другой обнял за талию и усадил в машину. Никакого насилия или даже грубости, тем не менее сопротивление казалось бесполезным. Женщина и не пыталась сопротивляться. Как только она оказалась в машине, водитель захлопнул дверцу, посмотрел вокруг и перехватил напряженный взгляд Зака. Продавец отвел глаза в сторону, чтобы не провоцировать незнакомца, неуклюже пытаясь сделать вид, что рассматривает витрину магазина. Он не отважился взглянуть на водителя второй раз и дождался, пока тот сел в «Кадиллак» и уехал.
Зак так и остался стоять на пороге наедине со множеством сомнений и тревог. Все произошло очень быстро. Что означала эта сцена? А татуировка на спине женщины – действительно ли это карта? Быть может, карту показали ему не случайно? Если так, то зачем? Мысленный образ уже начал таять – возможно, к лучшему. Кто этот тип с машиной? Опекун? Бойфренд? Похититель? Зак заинтригованно посмотрел в направлении, куда уехал автомобиль, понимая в то же время, что ничего не увидит, по крайней мере ничего такого, что помогло бы сделать какие-никакие выводы. Он не сразу заметил, что рядом с ним кто-то стоит.
Это была девушка примерно его возраста или моложе. Высокая, немного нескладная, в хорошей форме, на лице – стальная решимость и в то же время недоумение. Одежда – с чужого плеча, мужская куртка слишком большого размера, мешковатые брюки, берцы, крупные черные глаза выглядывают из-за очков в черепаховой оправе. В облике что-то противоречило ее имиджу, как будто бы она старалась выдавать себя за эрудированную хипстершу, кем на самом деле не являлась. Девушка сидела на велосипеде. Зак не мог определиться, чем его считать – старой рухлядью или стильным ретро. С ее плеча свисал солидного вида фотоаппарат.
– Ты тоже видел? – спросила девушка.