Вокруг двухэтажной постройки клуба «Подмосковные вечера» стояли редкие высоченные деревья. У их подножия – красные тенты, окруженные белыми изящными заборчиками. Под тентами – столики для посетителей.
Розовые скатерти, изящная дорогая посуда, накрахмаленные плотные салфетки… У каждого столика – большой молочно-белый шар на металлической ножке. Летними вечерами, когда наступавшая прохлада нежила лицо и открытые руки, за этими столиками ужинали наиболее состоятельные члены российского общества. Стеклянные шары-лампы горели ярким светом, создавая ощущение безопасности и комфорта.
– С одной стороны, то, что они объявились именно на Рублевке, отчасти объяснимо, – продолжал Николай. – Здесь наибольшее сосредоточие миллионеров на единицу площади. С другой… Если бы я был преступником, мне было бы здесь некомфортно. Такого количества средств наблюдения и вооруженной охраны… Нет, с этими попрыгунчиками что-то не так… Нигде в городе о них и слыхом не слыхивали. Москва живет припеваючи и ни о каких попрыгунчиках знать не знает!.. Вчера я был в клубе. Те, у кого нет дома на Рублевке, когда узнают обо всем, что происходит, – делают круглые глаза: слышат в первый раз. Какого же черта именно здесь… Именно когда я вернулся в Россию из Франции! Именно когда я достроил дом и собирался спокойно пожить здесь и поработать. Эй вы, попрыгунчики! Ну же, выскочите из своего небытия!.. Появитесь здесь, сейчас! – воскликнул он громче того, что позволяли приличия.
Ресторан загородного клуба был полон. Люди из соседней беседки уставили на Николая свои взгляды.
– Перестань! – прикрикнул на него Александр.
– Москва ничего не знает… – теперь уже тихо проговорил Килин. – Почему?..
– Во-первых, по большому счету, какое ей до нас дело?!. Хотя, конечно, такие события должны волновать как минимум светских хроникеров, пишущих на темы из жизни высшего общества. Но и они как воды в рот набрали.
– То-то и оно! Я тоже обратил на это внимание.
– Но я еще не сказал тебе, что во‑вторых. Огромный город, на расстоянии пятнадцати километров от центра которого мы находимся, не знает еще кое о чем!..
3
Хеопс – под этой кличкой коренастого, склонного к полноте человека знали не только близкие друзья, но и деловые партнеры.
Имя и фамилия мало кому известны. Зато «погоняло» в определенных кругах – что-то вроде названия бренда: относится к категории первокласснейших. Лучше и престижнее Хеопса – нет. Пользоваться его посредничеством в интимных делах означает принадлежать к высшим слоям российского общества.
Сейчас лоб Хеопса покрывали частые капли холодного пота. При всей низменности ремесла (сам он так не думал) молодой мужчина отнюдь не примитивен.
Образование его свелось к восьми классам, техникуму, одному-единственному семестру первого курса института землеустройства. Затем был исключен за прогулы и неуспеваемость. Но человеком бескультурным его не назовешь. Иногда он намеренно груб – речь расчетливо пересыпана нецензурными выражениями. Но среди людей, многие из которых получили прекрасное образование за границей, числился своим без всяких скидок.
Хеопс отлично знал, что думают и чувствуют те, кому выпала судьба стать богатейшими людьми страны.
«Если это реальность, то…» – Засомневавшись, Хеопс уставился на тускло поблескивавший в свете уличных фонарей продолговатый металлический предмет.
Несколько минут смотрел на него. Потом подумал: «Да, это реальность!.. Эта вещь тому подтверждение! Знали бы они все!..»
От неожиданно открывшейся перспективы у молодого мужчины заболело сердце. Хеопс еще раз посмотрел на продолговатый предмет, который держал в руках: будущее счастье или несчастье уже успело покрыться мельчайшими капельками оседавшего на нем петербургского тумана. Придававший городу атмосферу загадочности, он был как никогда силен.
4
Старинная барская усадьба была не единственным домом, сохранившимся в окрестностях Рублевского шоссе с дореволюционных времен. Но именно ей повезло меньше других. Известный фабрикант медицинских препаратов, самый крупный в стране, облюбовал ее под свою вотчину.
ebooksa