Подёнка

– Думаю, да. В каком-то смысле.

– А потом вы ее видели? Я хочу сказать – после той ночи в сорок шестом?

– Да. Один раз.

14 ноября 1978 года

Деревня под Лондоном

Рак заворочался. Что-то нарушило его сон.

Собственно, в этом не было ничего необычного. Он спал чутко со времен войны, не решаясь полностью отключиться от мира. Его мог разбудить малейший шум.

Но сейчас все было по-другому. В доме кто-то находился.

Рак встал с постели, стараясь не шуметь. В ящике тумбочки лежал револьвер. Если внизу бродит злоумышленник, лучше застать его врасплох. Лишь очень немногим придет в голову, что человек такого возраста может быть столь бдительным, поэтому преимущество на его стороне.

Рак бесшумно спустился на первый этаж. Сквозь тонкие занавески в дом проникал свет уличного фонаря, и было видно достаточно, чтобы прокрасться к гостиной.

Альберт взвел курок револьвера. Он держал оружие стволом вверх, готовый мгновенно опустить его и выстрелить в ночного гостя. Два выстрела, и назад, под прикрытие двери, как его учили.

Он заглянул в гостиную.

– Привет, Берти.

Револьвер выпал из его руки на пол, и Раку вдруг показалось, что сейчас у него подогнутся колени. Он схватился за косяк, чтобы не упасть.

– Ева.

– Извини за вторжение.

Молодая девушка, которая когда-то сидела в углу сарая, стенографируя его беседы со Шнайдером, постарела, но не настолько, чтобы он ее не узнал, несмотря на тусклое освещение.

Она сидела, положив ногу на ногу и держа в руке незажженную сигарету. Очки в черной оправе очень шли ей, подчеркивая тонкие черты лица, обрамленного невероятно белыми волосами.

– Прикурить не найдется?

Рак подошел к камину, не отрывая глаз от женщины, сидящей в его кресле, и, взяв с каминной полки коробок, зажег одну спичку и протянул Еве. Она наклонилась, сигаретой коснувшись пламени, и сделала глубокую затяжку.