– Странно, нам это таковым не кажется… – Задумчиво сказал Стас.
– Насколько я знаю, братская любовь наказанию не подлежит. Или вы переписали закон?
– Нет, что вы. Мы ничего не переписывали.
«Ужасно, просто кошмар!» – эти слова не донестись до слуха присутствующих, однако подразумевались, если судить по интонации. А вот в улыбке читалось нечто совершенно другое. Теперь это именуется деградацией.
– Слушайте, вы можете сколько угодно отрицать тот факт, что насиловали свою сестру, но лишь потратите тем самым кучу времени. – Спокойно констатировал Стас.
Иван раздраженно смотрел на часы и продолжал отмалчиваться.
– Я никогда не насиловал свою сестру!
Затем, прервав самого себя на полуслове, он обратился уже ко всем присутствующим:
– Зачем мне это? Вы ужасно злобные.
– Ну, я не знаю, зачем вы ее насиловали. Поэтому интересуюсь. – Вставила я.
– Дело в том, что у нас есть несколько дневников Марины, простите, вашей сестры.
– И? Перестаньте ходить вокруг да около! – Недовольно сказал Иван.
– В своих дневниках она кое-что рассказала. Я не слишком сложно излагаю?
– Нет, всё понятно. – Стиснув зубы, ответил он.
– Хочу уточнить…
После этого Стас обернулся к Олегу, чтобы взять копию несколько записей из дневника.
– Иными словами, здесь говорится о том, что вы приходили и делали ей больно. Часто.
– Не хочу вас разочаровывать, но ваша формулировка все же недостаточно полна.
– Когда это началось?
Молчание.