Исповедь серийного убийцы

В это время, из спальни снова показался Вадим. Он шел в обнимку с какой-то девушкой, и что-то активно нашептывал ей на ухо. Судя по выражению ее лица, она была не очень рада такому вниманию. Наконец, они остановились. Вадим закончил говорить и, отстранившись, выжидающе на нее уставился. «О’кей», – девушка закивала. Косыгин просиял, резко поцеловал ее в губы и, схватив за руку, потащил в сторону от толпы. Через несколько секунд они скрылись за дверью гостевого туалета апартаментов.

Крамер повернулся к Солодовнику и удивленно на него посмотрел.

– Я, конечно, понимаю, что все переживают смерть друга по-разному. Но чтобы так…

– Это Вадим. Тут ничего не поделаешь. Возможно, когда ты узнаешь его получше, он тебе даже понравится.

«Сомневаюсь!», – подумал Крамер.

– Он скорбел, когда узнал о смерти Максима и, возможно, первые сорок минут этой…

– Вечеринки?

– Не будь снобом, Леонид! В Турции, как и в Москве любое светское мероприятие, каким бы грустным не был повод, рано или поздно перерастает в банальную пьянку. Между прочим, Максим был и моим близким другом. Мы бок о бок работали несколько лет, – Константин замолчал. – Большинству людей здесь нет до него никакого дела. Они просто проводят время. Обзаводятся знакомствами. Хвастаются, в конце концов. Как я уже сказал, иммигранты – достаточно циничные люди.

– По-моему, в прошлый раз речь шла только об их судьбе…

Прежде, чем ответить, Солодовник снова наполнил стакан алкоголем. Сначала Крамеру, а потом себе. Не отрывая взгляда от бара, он сказал:

– Я из тех людей, чей стакан, как правило, наполовину пуст, нежели наполовину полон. Считай меня пессимистом, но я давно уже перестал видеть жизнь в Турции в ярких красках. Знаешь: все эти пальмы, море, песок, отличное настроение и sex on the beach30. То есть, когда ты приезжаешь сюда в первый раз, все выглядит именно так!.. Эти ребята, – он указал на собравшихся, – рисуют перед тобой картину крепкого иммигрантского братства, обещают помощь и поддержку во всех делах. Но на самом деле им нужно от тебя только одно – подпись под договором купли-продажи. Они покажут тебе много квартир, будут болтать без умолку о том, о сем, и как только ты распишешься в контракте, как только перечислишь деньги на их банковский счет – все! Считай о тебе забыли. Крутись, как можешь. Им не будет до тебя никакого дела… Вот, что я имел ввиду, когда говорил о цинизме. К сожалению, здесь это и судьба, и образ жизни одновременно.

Леонид не сразу нашел, что ответить. Похоже, Солодовник искренне переживал по поводу смерти Максима Фролова, и это вылилось вот в такой странный монолог.

– Вы дружили?

– Не особо близко, но – да. Насколько могут дружить коллеги по работе.

– А Вадим?

Константин ухмыльнулся.

– Одно время их объединяли общие интересы. Покер. Я знаю, по идее я не должен тебе этого говорить, но ведь ты – частный детектив, а, значит, скоро сам все узнаешь. Но в отличии от Максима, Вадим всегда знает, когда остановиться.

– Ты думаешь его убили из-за карточного долга?

– Честно? Не знаю. Я в принципе не вижу причин за что его можно было убить.

В этот момент дверь гостевого туалета приоткрылась, и Крамер увидел девушку. Она украдкой оглядела гостиную и, на ходу поправляя юбку, поспешила раствориться в толпе. Следом, показался Косыгин. На его лице застыла самодовольная ухмылка. Он наоборот двигался медленно, разглядывая окружающих, словно хотел убедиться, что они поняли, чем именно он занимался там последние пятнадцать минут.