– Останешься с нами?
– Спасибо, – Крамер покачал головой. – Мне кажется, я уже вышел из этого возраста.
– И я тоже, – согласился Ахмед Йилдыз.
– Как хотите. А я еще поплаваю перед сном.
Топузлиев пожал им руки и, пиная песок, направился к морю.
– Будь осторожен! – прокричал ему вслед полицейский, а затем обратился к Крамеру: – Подбросишь до Махмутлара? Я сюда приехал на патрульной машине. Не хочется звонить дежурному или брать такси.
– Да, без проблем.
– …Тем более ты единственный трезвый в нашей компании. Кстати, ты не против, если я быстро сбегаю в бар, возьму еще пару пива?
– Давай.
Крамер достал из пачки последнюю сигарету и закурил, глядя, как Ахмед медленно удаляется в сторону бара.
Крамер затушил окурок о землю и посмотрел на часы. С минуты на минуту из бара должен был вернуться Ахмед…
Тишину окружающего пространства нарушили стоны, доносящееся изнутри палатки Шакалиной и Солодовника. Голос, несомненно, принадлежал Насте. Судя по звуку, просмотр фильма доставлял ей особенное удовольствие.
Злобно ухмыльнувшись, Леонид огляделся в поисках какой-нибудь жидкости. Съеденное за вечер напомнило о себе чувством не проходящей жажды.
– Твою мать!.. – выпалил Крамер, вставая рядом с ней на колени.
Леонид огляделся. Солодовника нигде не было видно. Он пропал!
Стараясь не терять ни секунды, Крамер быстро стянул футболку, порвал ее на лоскуты и соорудил для Шакалиной некоторое подобие перевязки. Правда, она вряд ли могла хоть как-то помочь. По опыту Чеченской войны Крамер знал: артериальное кровотечение остановить практически невозможно.
Крамер выглянул из палатки.
– Эй, что случилось? – прозвучал у него за спиной голос Йилдыза.