– Думаю, отличные шансы у «Чикагских медведей», – ответил Майк.
– Все хорошо? – спросила Роуз.
– О-отлично, – ответил Билл. Указал на Эдди. – У нашего друга был приступ астмы. Он принял лекарство. Теперь ему получше.
Роуз в тревоге посмотрела на Эдди.
– Получше, – просипел тот.
– Мне убрать со стола?
– Чуть позже, – ответил Майк и натужно улыбнулся.
– Все было хорошо? – Роуз оглядела стол, в голосе слышалось сомнение. Она не видела ни сверчка, ни глаза, ни зубов, ни дыхания печенья счастья Билла. Ее взгляд безразлично прошелся и по пятну крови на скатерти.
– Все было очень хорошо, – ответила Беверли и улыбнулась, куда более естественно, чем Билл или Майк. И ее улыбка успокоила Роуз, убедила – если что-то и не в порядке, то в этом нет вины ни обслуживающего персонала, ни кухни. «
– Предсказания понравились? – спросила Роуз.
– Не могу говорить за остальных, – ответил Ричи, – но мое попало не в бровь, а в глаз.
Билл услышал царапанье. Посмотрел на свою тарелку, увидел ножку, пробившую стенку печенья счастья. Она скреблась по поверхности тарелки.
«
– Очень. – Он вновь перевел взгляд на Роуз.
Ричи смотрел на тарелку Билла. Большущая серо-черная муха выползала из рушащегося под ее напором печенья. Она едва слышно жужжала. Из печенья также вытекала желтоватая слизь, собиралась лужицей. Появился и запах, тяжелый, густой запах воспаленной раны.
– Что ж, если сейчас я вам не нужна…
– Сейчас – нет, – ответил Бен. – У вас великолепная кухня. Очень… очень необычные блюда.
– Тогда я вас оставляю. – И Роуз с поклоном исчезла за бисерной занавеской. Нити с бисером еще колыхались и стукались друг от друга, когда все они вновь отодвинулись от стола.
– Это что? – хрипло спросил Бен, глядя на жуткое существо, которое оккупировало тарелку Билла.
– Муха, – ответил Билл. – Муха-мутант. Если не ошибаюсь, создана воображением писателя Жоржа Ланжелана 26. Он написал рассказ, который так и назвал – «Муха». По нему сняли фильм, не такой уж хороший. Но сам рассказ чертовски меня напугал. Оно возвращается к своим старым трюкам, ничего больше, потому что я собираюсь написать роман «Дорожные насекомые». Такое у меня пока рабочее название. Я знаю, звучит довольно-таки глупо, но вы понимаете…